Шаг в небо

Запах жарящегося на вертеле зайца умопомрачителен. Мне казалось, что все мои … А как их называть? Друзья? Нет, наверное, это не то слово. Соратники? Какая там рать, вон, зайцев, которых я всё-таки набил из засады, еле ободрали. Тоже мне, ратники. Подчинённые? Вообще дурь. Наверное, товарищи, ну пусть так и будет. Так вот, мои товарищи как один стали играть в странную мазохистскую игру, причём не сговариваясь. Никто не хотел пробовать, готово мясо или нет. То ли из боязни, что первый за долгое время кусочек мяса свалит с ног, то ли чтобы не перебить аппетит? Да ведь после такого поста перебить аппетит можно только вместе с его владельцем. Так что пришлось мне, как личности глумливо-откормленной, так Лёша Шарый и сказал, заниматься приготовлением пищи. Остальные просто старались не смотреть на костёр. Но от запаха — куда денешься? Только соли не было. Тот же Шарый даже пытался обследовать обломки истребителя, вдруг там какой-нибудь сухой паёк есть? Но среди обломков машины ничего не нашлось. Под мышками на робах тоже ничего особого он не наскрёб, хотя я думаю, это он просто так — изображал обезьяну. В самом деле, когда ты видишь доступное мясо после такого перерыва, то…

А кстати, сколько прошло времени с тех пор, как мы тут? Кто считал эти дни? Почему-то казалось, что мы здесь много-много дней. Или три? Всего-то ничего, а вон робы уже на всех болтаются, даже на мне, хоть мне некуда худеть. Да, а вот интересно, какое сегодня число? Впервые за лагерную жизнь я заинтересовался временем. И впервые я стал думать о чём-то таком… Ну, как бы сказать не патетично — забытом.

А зайцев я набил нужное количество! Восемь штук, каждому по зайцу. Смешной счёт — каждому по зайцу. Вроде как «от каждого по возможности, каждому по зайцу». Почти коммунизм. Удивительное ощущение — горячее мясо, сочное, вкусное даже и без соли, вводило всех в состояние лёгкой эйфории. Как будто мы ели не тощих грызунов, а сидели в шикарном баре и тянули экзотические коктейли. Хотя, какие к чёрту грызуны! Они загрызли того строителя в десять минут! Нет, определённо грызуны.

— О, мужики, — у меня заяц кончался, и захотелось поговорить, — а интересно, почему это зайцы на людей нападают, белки те же, а другие звери нет? Почему не волки, там, или медведи?

— О, ты и сказал, — Рубан, а он был родом из средней полосы, ответил, держа в руке косточку, как дирижёрскую палочку. — Ты когда здесь волков и медведей видел? Кто в лесу живёт, тот и нападает! Тут ещё лоси водятся и кабаны…

— У-х-р-р-р, — Кулик, кажется, понял что-то важное и поперхнулся, — а много их тут?

— Да нет, раз в год промелькнут вдалеке, — успокоил Рубан.

— Ага, раз в год. Зайцы тоже, небось, не стадами бегали…

У меня создалось впечатление, что меня всё-таки поняли. Ребята стали как-то слишком сосредоточенно и молча доедать мясо. Праздничной трапезой это поедание зверей было назвать трудно. Мысль об агрессивных лосях очень тревожила.

— А давайте поставим дежурного на ночь? — осторожно предложил Игорь. — Так, на всякий случай?

— А давайте всё-таки попробуем разобраться, что же такое случилось, что мирный кролик стал агрессором? — Меня интересовала суть явления, а не возможный приход хищного рогатого скота. — Может, нас опрыскивают чем-то таким в лагере, что они от запаха бесятся?

— Так сожрали не нас, а строителя, — хмуро проворчал Лёша. — Более дурацкой смерти не придумаешь.

— А можно подумать, что у всех наших смерть не дурацкая была, — возразил Рубан. — А полицаи тоже могли пахнуть, как и мы. С кем поведёшься…

Меня это почему-то сильно задело:

— Нет, я не считаю, что Вовкина смерть была дурацкая! Он был парень настоящий и не стал пресмыкаться. Он хоть что-то сделал, чтобы показать сволочам — мы не быдло…

— Он показал только то, что потерял веник, — грустно проговорил Кулик. — Это для нас он …

— А хоть и только для нас! — мне почему-то не хотелось просто так предавать память товарища. — Хоть для одного человека он станет, ну если не примером, так хотя бы покажет — нельзя терпеть бесконечно, нужно хоть что-то делать!

— Лихо ты от кроликов к партизанам перешёл, — не очень умно пошутил Лёша. — Кролики-то тут причём?

— А при том! Неужели непонятно — неожиданно для самого себя у меня нашлось объяснение. — Человек перестал быть царём природы. Стал отбросом! Занял самую низшую ступень в природной иерархии! И всё, кончилось человечество! Теперь каждый драный заяц его может укусить и более того — хочет это сделать!

— Им что, так на собрании зверином объяснили? — Рубан был совсем пессимист. — Или им самим дошло? Кроликам этим.

— Им письма разослали, е-мейлы спамовые, — Кулик, остряк-самоучка.

Эта идея с заячьим спамом очень всех развеселила. Стали рассуждать о зверином Интернете, и какие порно-сайты смотрят ежи. Такое ощущение было, что все напились.

— Слышь, командор, — ко мне обратился Лёша, — а ты чем до войны занимался? Кроме как науку свою изучал?

— Почему командор? — я очень удивился, что всплыла вдруг моя старая кличка.