Шаг в небо

А потом опять работа. Нас послали рубить веники из особых болотных кустов. Юзику дали старую топографическую карту, на которой карандашом было отмечено, где эти кусты. И объяснили, что есть определённая норма по сбору веников. И невыполнение её — это нарушение дисциплины. И времени — до обеда. И моток верёвки дали — веники вязать.

Юзик уставился на карту так внимательно, что было понятно, он мало в ней понимает. Пришлось вежливо попросить посмотреть и рассказать ему, куда идти. А пилить надо было километра два по лесу. А комары почему-то так озверели. Я никогда не думал, что они бывают такими свирепыми. Комары, утром и такое зверство.

Рубить ветки, связывать их в веники было не сложно. Оказалось, что мы выполнили норму очень быстро. Но когда выполнили — ужаснулись, как это всё оттащить в лагерь? Там же чуть ли не тонна весу. Соорудили некое подобие носилок — палки на плечи положили, на них связанные веники накидали и чесанули бегом по лесу. За два раза ведь не унесём. Мы всё-таки успели. Правда, очень болели разбитые, изодранные носилками плечи, и ноги дрожали в коленях. Полицай, который эти веники принимал, сказал, что кучу он считать не будет. И велел, чтобы каждый перед собой положил то, что он нарубил и навязал. Ну, а мы ведь вместе работали. Быстренько всё поровну раскидали, и всем хватило, и даже лишние остались. Юзик их в свою кучу положил. Он вообще не работал со всеми, ну да ладно. Но тут произошло нечто совсем нехорошее. Уже перед самым приходом полицая-учётчика Вовка вдруг вскликнул:

— У меня веник пропал! Только что было точно столько, сколько нужно…

— А, понятно, — Юзик вдруг начальственно повернулся к Вовке, — не выполнил?

— Ты что, Юзик, мы же все вместе работали? — Это вмешался Серёга Рубан, здоровенный парень, впрочем, совершенно безобидный.

— Молчать! — заорал вдруг Юзик. — Я тут старший.

Быстро он нахватался.

— Юзик, да ты что? — Рубан не замолк. — Да дай ему веник! Лишние, же!

— Станешь старшим, тогда командуй, — Юзик явно задумал что-то нехорошее. — А ты салабон, подойди сюда.

Это он Вовке. Тот старше Юзика года на четыре был.

Но Вовка не стал возражать, подошёл. Видно было, что Вовка предчувствовал что-то гадкое, но виду не подавал.

— Становись на карачки и целуй мне кеды, — голос Юзика, хоть и наглый, но выдавал, что он волнуется. — А я подумаю, что с тобой делать.

Вовка побелел, прямо как тогда, когда Алекса убили, и подошёл ближе.

— Ну, давай целуй, интеллигент вонючий, — Юзик не унимался. — Давай, кеды в засос! А потом посмотрим, что ты ещё умеешь.

Юзик посмотрел вокруг себя, вроде, как приглашая остальных развлечься.

Вовка очень внимательно и спокойно глянул в глаза Юзику. А потом коротким ударом ноги заехал тому в промежность. И повернулся и стал возле кучи своих веников.

Больше никто ничего сделать не успел, пришёл полицай. Он не обратил внимания на то, что Юзик как-то странно скорчился и молчит. Просто пересчитал у каждого веники и увёл Вовку. У того не хватало веника. Через мгновение из-за ангара раздался сухой щелчок пистолетного выстрела. Полицай вернулся и приказал Юзику, чтобы группа навела порядок там, за ангаром. До вечера никто из нашей группы не проронил ни слова. А Юзик тоже как-то сник. Правда, он буркнул что-то вроде: «Вот же люди, за веник удавится и жизнь отдаст».

Глава восьмая

Наутро нас послали опять на работы. Словно ничего вчера и не произошло. Безумная жизнь в лагере шла своим чередом. Но сначала был очередной приём пищи. Оказывается и брюкву можно есть. Только не много.

Работу теперь назначили по расчистке завалов бункера. Так сказали. И отправили десятку туда пешком. По шоссе с полчаса. Юзик всё пытался заставить нас идти в ногу. Но Рубан его послал. Впрочем, для меня всё происходило как в тумане. Мне казалось, что даже голоса я слышу откуда-то издалека. Я ведь думал, мы с Вовкой после этого лагеря вместе домой вернёмся. Я его с пяти лет знаю. Знал. Помню, в футбол гоняли, а он такой невысокий, вёрткий. Но никогда по ногам не бил. Брат его Алекс, тот конечно такой был, строптивый… Был, был, были… Каждый шаг по шоссе отзывался в мозгу этими словами. Они были, были живы, мы были, были людьми. Я был, был… Я уже не есть. Я кусок мяса на тарелке перед мясорубкой. А вот эти кругом — полицаи, Юзик этот, кто они? Он же просто отомстил Вовке за поезд. Я потом нашёл в кустах тот злосчастный веник. А ведь Юзик не остановится. Он так на меня зыркал…

— Ты с Вовкой дружил? — меня окликнул один из наших. Петя Кулик, самый старший в нашей десятке Он даже не студент был, а аспирант, но полицаи не поняли разницы. Занимался чем-то там, связанным с автоматикой на железной дороге. Наверное, он очень любил свою науку и всем рассказывал про разные пульс-пары, защиты от собаки с цепью и тому подобные железнодорожные штуки. Но никто из нас не хотел слушать его неоконченную диссертацию.