Шаг навстречу вселенной (СИ)

- Ого, планы грандиозные! - воодушевленно воскликнула Мадлин. - Но раз уж пикник, то ужин с меня. Все равно я теперь безработная, боюсь утратить навыки.

- Что ты, мы не хотели тебя напрягать, - смущенно начал было Винни.

- Да ладно, в первый раз что ли кормить такую ораву голодных мужчин! - ответила Мадлин. - Но где же Тротл?... - добавила она тихо и немного обеспокоено.

- Тротл дома, вот как раз за ним сейчас и поедем, - махнул рукой Винни, и друзья стартанули с парковки.

Всю дорогу до квартиры марсиан Мадлин смотрела по сторонам на сияющий под летним солнцем Чикаго, который продолжал жить привычной ему бурлящей жизнью, и ничто не напоминало его жителям о том, что некоторое время назад здесь чуть было не случилась чудовищная катастрофа. И лишь те немногие люди, побывавшие в другой реальности вместе с Чарли и Лимбургером, все еще помнили ужасные дни запустения в городе, погромов, взрывов, смертоносного запаха химикатов вперемешку с разлагающейся органикой. Но им никто не верил, даже несмотря на неотвратимые факты гибели части жителей. Да и возможно ли было поверить в такое? И надо ли было все знать?

Но самые тягостные воспоминания Мадлин об этом городе были связаны не только со злодеяниями Лимбургера, но и с тем, что в Бостон она улетала, так и не попрощавшись с марсианами, так и не повидавшись с Тротлом. Хоть она и желала этого всем сердцем. Но кто тогда мог знать, что следующий после освобождения день окажется таким тяжелым и непростым? И как она могла помнить тогда, что уже через сутки должна была возвращаться домой?

Сознание было словно в бреду, тело не слушалось, и все, что она была в состоянии делать после того, как забрала свои вещи из квартиры тети, это лежать пластом дома у Чарли, периодически вставая и помогая подруге, которая получила серьезные травмы после перестрелки во время погони и пребывания в плену. А душа рвалась к рыжему Тротлу, быть с ним рядом, помогать ему, заботиться о нем. Ведь она даже не знала, как он, и от этого сердце болело еще сильнее. Да и Чарли вся извелась за Винни. Но к вечеру им позвонил уставший Модо, благополучно добравшийся до Кабетогамы и отправивший неприкосновенных свидетелей и Лимбургера в сопровождении марсианских солдат через секретный портал прямиком на Венеру, откуда те должны были уже сами переправить преступника во внегалактическую тюрьму. Позвонил и сказал, что братья в порядке, под присмотром пары оставшихся солдат из отряда, и что им нужен покой и время.

Мадлин тогда взволновано пролепетала:

- Мне улетать утром. Могу я хотя бы повидаться? Или мне остаться?

Но Модо лишь вздохнул в трубке и настойчиво ответил:

- Поезжай спокойно, Мадлин. Я все передам, что скажешь. Но парни должны оклематься, правда. Им нужно некоторое время, и сейчас не самый лучший момент. И потом ты же не навсегда улетаешь? Мы и сами навестим тебя в Бостоне, как только сможем. А у Тротла есть твой номер телефона. Так что никуда мы не денемся. Береги себя!

Она не стала спорить с серым, он лучше знал, что делать. Поэтому она и не осталась в Чикаго. Как она добралась тогда до дома, она не помнила. И единственное, что придавало ей сил, это уверенность в том, что однажды она снова сядет в самолет и сделает все, чтобы увидеть мохнатого марсианского мужчину с палевой шерстью. Здоровым и невредимым. Если, конечно, он ещё будет ее ждать.

В последующие дни, словно в тумане выйдя на работу в ресторан, она стала жить практически в обнимку с телефоном, ожидая хоть каких-то вестей от своих друзей. Сперва ей писала лишь Чарли, рассказывая, что звонил Винни, и что они с рыжим пришли в себя. У обоих были опаленные раны и рваные ссадины от ударов, но ничего угрожающего жизни. Заштопались и ждали заживления. Да и Модо чувствовал себя намного лучше после битвы с выродками. А вот про глаза Тротла никто ничего пока сказать не мог. Он продолжал носить плотную повязку, ибо любой, даже призрачный свет вызывал сильную режущую боль, и осмотреть его не было никакой возможности. Эта новость привела Мадлин в полное отчаяние, но помочь она ничем не могла.

А на третий день Тротл позвонил ей сам. Когда в трубке послышался его такой родной тихий и бархатистый голос, Мадлин плакала и смеялась одновременно, ловя каждое его слово. Он немного смущенно посмеивался и уверял ее, что все хорошо, и что они с Винни идут на поправку. Но он старательно избегал темы своего здоровья или произошедших в Чикаго событий, будто хотел, чтобы Мадлин скорее выкинула из головы тяжелые воспоминания. Больше выспрашивал о самой девушке, о ее заживающей ране на предплечье, о работе, о жизни, о мыслях. Так они и начали часто созваниваться и говорить о том, на что в круговерти опасных событий не было времени.