Шаг навстречу тебе

Хейли, одурманенная этими резкими, но в то же время сладостно-чувственными прикосновениями, уже слабо соображала. Рассудок покинул ее еще минуту назад, и теперь она не могла ни о чем думать. Хотелось только одного: слышать его голос, ощущать на своей коже его дыхание и млеть от его касаний, вызывающих трепетную дрожь.

Подаваясь навстречу Крису, Хейли неловко обвила руками его шею, прижалась еще ближе, чувствуя внизу живота нарастающую пульсацию.

Воздуха становилось меньше, легкие сдавливало слабой болью, а сердце неустанно скакало в груди, билось о ребра, разгоняя по венам разгоряченную кровь.

Когда уже было невозможно дышать, Крис, прервав поцелуй, уперся лбом в растрепавшуюся челку Хейли, прикрыл глаза и еще долго пытался успокоить дыхание, прежде чем заглянуть ей в лицо. Страх затаился где-то внутри, но Крис помнил, как Хейли подалась ему навстречу, как сомкнулись ее дрожащие руки на его шее и с каким трепетом она отвечала на его поцелуй.

В ее фиалковых глазах не могло быть ненависти. И все же он медлил. А Хейли ждала.

Ждала, когда же он взглянет на нее, и она сможет увидеть свое отражение в его глазах.

– Если мы продолжим, – с трудом выговаривая слова, произнес Крис, все сильнее сжимая пальцы на тонкой талии, – ты можешь пожалеть об этом.

– Посмотри на меня, – в ответ сказала Хейли дрогнувшим голосом.

Крис, нервно сглотнув, отстранился и, нахмурившись, словно от ноющей боли, взглянул в фиалковые глаза, подернутые слабым светом настольной лампы.

Разглядев в них яркие искристые всполохи томной нежности, он оставил все свои сомнения.

И уже в следующую секунду шелковая ткань брошенного на пол халата зашуршала под ногами, протяжно скрипнула кровать и неровное биение сердца набатным колоколом застучало в висках у обоих.

Несколько иссиня-черных прядей, выбившихся из небрежно собранной прически, беспорядочно разметались по белоснежной подушке, украшенной серыми тенями.

Хейли испуганным, робким, но в то же время решительным взглядом смотрела в лицо Криса, нависающего над ней, оставляла мятые следы на простыне от дрожащих пальцев и нервно покусывала губы.

Она была прекрасна.

Эти нежные черты лица, эти пленяющие глаза, этот смущенный румянец на бледных скулах и это сбитое, рваное дыхание.

Крис долго всматривался в ее лицо, запоминал каждую черту, казалось бы, давно запечатлевшуюся в памяти, а потом уперся ладонью в подушку, а другой рукой потянулся к спутанным волосам Хейли. Ловкие пальцы нашли между прядей тонкую резинку и аккуратно стянули ее с растрепавшейся прически. Тяжелые, темные, слегка закрученные локоны тут же опустились на хрупкие плечи и выпирающие ключицы.

Хейли нахмурилась, и Крис тут же заметил вопрос в ее глазах, но не ответил на него. Он лишь натянул снятую с волос черную резинку на свое запястье и снова навис над Хейли, упираясь ладонями в мягкую подушку.

– Не бойся, – тихо попросил он, смотря прямо в ее глаза, а потом медленно перевел взгляд на напряженную изящную шею и бьющуюся жилку под кожей.

Наклонился, нарушая негромким скрипом кровати хлипкую тишину, и его отросшие волосы едва ощутимо защекотали шею и щеки Хейли, а после короткие жгучие поцелуи лишили ее дыхания, и она резко и быстро обняла Криса, чувствуя подушечками пальцев, как напряжена его спина и как заметно выступают под кожей позвонки…

Ей хотелось прижать его к себе, обнять еще сильнее, но в ослабевшем теле совсем не осталось сил, и она лишь утыкалась носом в его плечо, жадно вдыхала аромат его одеколона и пыталась сдержать пожар, разыгравшийся внутри.

– Не бойся, – вновь прошептал Крис, опаляя дыханием ее кожу, но на этот раз его голос звучал хрипло.

Хейли хотела сказать, что не боится. Что ей вовсе не страшно. Она была в этом почти уверена.

Но когда трепетные поцелуи Криса опустились ниже, а его холодные пальцы стянули с ее плеча лямку майки, она вся сжалась и крепче вцепилась в него, ощущая ледяной страх, смешанный с твердой решимостью и затмевающим разум желанием.

Пропитанные страстью и нежностью, его поцелуи неторопливо усыпали плечи, шею, ключицы. Влажный, горячий язык скользил по коже, поднимался выше, заставляя Хейли дрожать всем телом и невольно разводить согнутые в коленях ноги, подпуская Криса все ближе и ближе. Она стыдливо краснела, вороша своим порывистым дыханием его волосы, и сжимала его в своих нежных, наивных объятиях все крепче и крепче.

Но в какой-то момент он перестал дарить ей тепло и обжигать кожу поцелуями, отстранился, с легкостью вырываясь из рук Хейли и, упираясь коленями в мягкий матрас, пронзительным, изучающим взглядом уставился в лицо девушки.

Он видел непонимание в ее глазах и явное желание в приоткрытых губах, чувствовал ее тело, наполненное истомой, как свое собственное, а ее ноги, тонкие, изящные, чуть прижатые к его бедрам, вызывали в нем жадную грубую похоть.

Он хотел забыть об осторожности. Хотел внимать только своему вожделению. Хотел ощутить все тепло этого желанного тела.

Но эти родные фиалковые глаза просили о другом.

Просили нежности, тепла, любви.