Шаг из тьмы

«Он мне нужен. Банально для того, чтобы выжить в этом мире, о котором я ничего не знаю, мне в любом случае будет кто-то нужен из местных, но с ним я уже знакома и вроде бы даже наладила какие-никакие отношения, а нового придётся сначала искать, потом обрабатывать, и ещё неизвестно, как к этим моим поискам отнесётся господин здесь-всё-моё.

Да, он мне нужен. И я должна засунуть своё личное мнение поглубже и сделать вид, что готова пойти на мировую. Потому что иначе хуже будет мне, ему не будет ни холодно ни жарко от моего бойкота.»

— Говорите.

Он хмыкнул, как будто его позабавила сама идея, что она даёт ему разрешение говорить, взял бокал, помолчал.

Вера смотрела в огонь и куталась в скатерть Тонга, пытаясь представить, что он здесь, сидит в ещё одном кресле, там, где она его не видит, и просто слушает, со своим обычным выражением лица "да кто ты такая, женщина".

«Я для них обоих не человек. Если я забуду об этом, мне конец.»

— Ги-син, Вера… это особая каста привилегированных рабынь, как вам объяснила госпожа Виари, всё началось именно так. Примерно полторы тысячи лет назад, когда империя состояла из сотен маленьких племён и все они друг с другом воевали, был один известный философ, который выпустил книгу о духовном совершенствовании и влиянии искусства на интеллект. Эта книга стала очень популярной, у этой философской концепции появилось множество последователей, и открылась охота на людей искусства. Изначально это были и мужчины, и женщины, с ними договаривались, их покупали, похищали, шантажировали… по-разному, в общем, привлекали к работе. Через время каждый правитель считал обязательным иметь при дворце людей искусства, ими мерялись, как волшебными камнями или драгоценностями, брали с собой в гости, хвастались ими на праздниках, среди них устраивали соревнования в столицах, они стоили бешеные деньги, ради них иногда даже воевали. И жили они, по сравнению со среднестатистическим крестьянином, очень хорошо, в роскоши. Но, понятное дело, когда во дворце правителя живёт незамужняя девушка без семьи, то ей нужна защита, какой-то статус, поэтому правитель объявлял её наложницей, чтобы распространить на неё свою защиту. Иногда это в действительности было не так, но для общественного мнения нет разницы — в доме правителя ему принадлежит всё, он на любую рабыню имеет право, так что статус — это привилегия, а не унижение.

«Идите к чёрту с такими привилегиями.»

Ей хотелось уйти, она мысленно уже раз десять встала и хлопнула дверью, но в реальности продолжала лежать и тупо смотреть в огонь до болезненной сухости в глазах.