Шадизарский дервиш

Зачерпнув горсть битого стекла, Заграт-дервиш отправил его в рот и принялся с хрустом жевать. Даже привыкшие к его представлениям шадизарские жулики разразились криками ужаса и восторга. Что же тут говорить о бритунце! Он ахнул, схватился за щеки и покачал головой, а затем потянулся к поясу, чтобы снять таблички и сделать еще пару заметок. Очевидно, увиденное бритунец счел бесценным…

Но что это?

Его рука схватила пустоту! Там, где только что были дорогие его сердцу таблички, теперь не оказалось решительно ничего.

— Это катастрофа, — сказал бритунец, обращаясь сам к себе. Он отступил на пару шагов и внимательно осмотрел пыль у себя под ногами на тот случай, если по неосторожности выронил таблички.

Но и в пыли под ногами они не обнаружились.

— Боги! — вздохнул бритунец. — Как такое могло случиться? Где же я потерял их?

Конан наблюдал за ним со стороны и никак не мог решить для себя: то ли этот человек нарочно разыгрывает комедию, чтобы сбить вора с толку, то ли он и в самом деле настолько наивен, что вообразил, будто сможет продержаться в шадизарской толпе дольше колокола и не быть обокраденным.

И тут он заметил, что бритунец смотрит прямо на него.

«Проницателен, как демон!» — подумал Конан, сохраняя, однако, невозмутимое выражение лица.

— Любезный! — окликнул его бритунец. — Ваш облик заставляет меня предполагать в вас честного человека…

— Э? — проговорил Конан с таким видом, словно он был очень недоволен тем, что его отвлекают от важных мыслей и интересного зрелища.

— Видите ли, — непринужденно продолжал бритунец, — со мной случилась нелепейшая история. Я где-то обронил мои восковые таблички. На них нет ничего особенного — так, мысли по поводу и вовсе без повода, но все же они ценны для меня. Вы случайно их не замечали где-нибудь поблизости? Я был бы вам очень обязан…

Конан молчал. «Как это он сразу догадался? — мелькало у него в мыслях. — Неужели я плохо сработал? Но в любом случае таблички у меня, и этому толстосуму придется раскошелиться, чтобы получить их обратно».

Тем временем дервиш продолжал невозмутимо жевать стекло.

Бритунец подошел поближе к Конану и указал на дервиша:

— Поразительное по силе зрелище! А вас, я гляжу, не слишком впечатляет?

— Ну, — сказал Конан, — я всякого навидался. Да.

Бритунец приподнял бровь, но промолчал.

Дервиш наконец покончил со стеклом и высунул язык, чтобы показать, что он не поранился. Обступившие его зрители разразились криками и аплодисментами, в глиняную плошку для сбора подаяния полетели медные монетки.

Заграт бесстрастно наблюдал за этим дождем изобилия. Когда монетки иссякли, а восторги зрителей улеглись, Заграт продолжил представление. Он вытащил из своей котомки десяток гвоздей и молоточек.

— Не хотите ли вы мне сказать, что он будет заколачивать гвозди прямо в свое тело? — прошептал бритунец на ухо Конану, которого, очевидно, уже считал своим приятелем.

Конан покосился на назойливого собеседника.

— Я? — переспросил варвар. — Я ничего не хочу вам сказать.

— Но он сделает это? — приставал бритунец.

— Вероятно.

— Вы же видели это представление не раз. Вы сами мне говорили об этом. А? Ну скажите!

— Ничего подобного! — отрезал киммериец.

Теперь он больше не сомневался в том, что чужак его раскусил. Конану требовалось немного времени, чтобы решить, как действовать дальше.

Заграт взял первый гвоздь, приставил к своей груди и сильным ударом молотка вогнал в плоть по самую шляпку.

Раздался характерный звук, похожий на чмоканье. Но кровь не выступила, а лицо дервиша осталось невозмутимым. Он потянулся за вторым гвоздем.

Бритунец широко распахнул глаза.

— Невероятно! — прошептал он. — Я слыхал о подобных штуках, но никогда прежде… А вы читали книги Лакоста Джоста?

Конан не только не читал книг пресловутого Лакоста Джоста, но и не слыхал никогда его имени. Он предпочел отойти еще на пару шагов от бритунца. У варвара появился новый план. За этим парнем стоит последить. Пока неясно, что у него на уме, но дайте Конану срок — он скоро все выяснит.

Покончив с гвоздями, дервиш получил еще несколько горстей монет. Конан обратил внимание на то, что бритунец, человек, несомненно, богатый, почему-то не дал дервишу ни монетки.

— Кстати, — заговорил с ним Конан, — отчего вы до сих пор не наградили этого удивительного дервиша? Мне кажется, если он так восхитил вас, вам следовало бы выразить свои чувства более весомо.

— Я никогда не плачу за зрелище, — ответил бритунец с достоинством. Он поднял плечи и поежился, как будто ему было холодно, хотя на площади царила жуткая жара. — Я согласен выкладывать деньги за что-нибудь вещественное. Ведь деньги — это вещь, не так ли? Их можно пощупать в пальцах, подержать на ладони, ощутить их вес. А что

такое зрелище? Пфу!.. Пустота! Сейчас есть — и вот уже развеялось. Эдак мне пришлось бы платить каждому дому, каждому дереву и каждой смазливой мордашке, какие только встречаются на пути. Нет, я не согласен!

— Но Заграт нарочно показывает вам свое умение… — начал было Конан.

Бритунец досадливо перебил его: