Ш.А.Х. и М.А.Т. или иномирянка в дураках

— Чего? — Глянула я на Евангелиона, в чьих глазах на мгновение мелькнуло неудовольствие, поскольку я не дала ему договорить. — Того, что этих ребят отбирают в нашу группу?

— Как ты…?

— Предположила. — Перебила я снова.

Вообще, я сейчас откровенно нарывалась. В моей голове сформировались несколько интересных вопросов, на которые прежний Женя ни за что бы не ответил, будучи в спокойном состоянии, а мне было очень нужно. Не зря же я тут целый план выстроила, прошу заметить без группы поддержки, что для меня было морально тяжело, но будем надеяться это хоть немного приблизит меня к цели.

— Я удивлён.

Посмотрела в эти омуты, что затягивали в глубину. Когда-то я считала, что цвет глаз может быть райским, взгляд тёплым, ожидание приятным. Сейчас в этих глазах сместились миры, поменяв цвет на глубокий зелёный, взгляд на выжидательно-нежный, а мои чувства сменились не на ожидание, а скорее на сдерживание трещащего по швам самообладания, которое в такие моменты напрочь забывало, что предаёт хозяйку только в присутствии того, кто всю жизнь её обманывал, а после бросил на произвол судьбы.

— О, это ещё цветочки.

Выжидательно-нежный взгляд тут же сменился подозрительным прищуром.

— Что ещё тебе известно?

Перед глазами в один миг пронёсся калейдоскоп мыслеобразов, о которых я сама себе запрещала думать. Когда это просто каша, оно как-то проще. Тебя не гнетёт собственное бытие в одной из спонтанных вселенных. Ты не паришься по поводу будущего, и вообще живёшь одним днём, тратя малые усилия для того, чтобы отщёлкать оставшиеся дни до нового года в своём мнимом календаре.

Я не собиралась делится с бывшим дядей своими мыслями, как и не собиралась задавать ему прямые вопросы, на которые он, если и ответит, то это будет очень нескоро. А мне нужна правда. Правда о моем существовании здесь и сейчас. Поэтому неудивительно, что я ищу другие способы узнать о том, кто я.

— Больше, чем ты думаешь. — Отвечаю достаточно вкрадчиво.

Вот только он не верит мне. Я вижу его сомнение, написанное его душой в блеске подозрительного взгляда. Вижу и улыбаюсь, понимая, что такой реакции я и ожидала. Значит ему есть, что скрывать от меня, а это говорит даже больше, чем нужно.

— Что конкретно? — Меняется в лице Евангелион, давая мне полный картбланш к действию.

— Это хороший вопрос. Надеюсь, к моему возвращению у тебя не пропадёт желание узнать на него ответ.

БАХ! — Точно в цель, товарищи!

На знакомом до боли лице едва заметно дергаются желваки, выдавая досаду и волнение, совершенно не присущие человеку, который привык держать всё под контролем. А информация, которая содержится в его черепной коробке должна сохранятся в секрете. Всегда. Но именно так вёл себя Женя, что-то скрывая, когда я вновь и вновь проделывала этот фокус. Понятно, что он и не догадывается о моих диверсионных набегах на его эмоциональный фон. Я ж не дура, да? Перекрывать золотую жилу в человеке скудном на эмоции?

В простонародье такой манёвр называется “взять на понт”, и научилась я ему в школе, когда одноклассники на переменах организовывали очередные карточные игры в “дурака”. Врать Жене я, может, и не очень умею, но манипулировать им, когда надо выудить малость информации могу.

Значит, пока меня не будет, проректор будет варится в собственном соку, а когда вернусь как раз приготовится, чтобы так или иначе выдать мне хотя бы крохи информации о моей настоящей родословной.

Евгеша молчит, дырявя меня взглядом, я же, махнув ему рукой отправилась в след адептам ШАХа, на чью долю выпали непростые испытания. Ведь, чтобы попасть в МАТ нужно, как минимум, понравится мне. Эх, жаль Ужаса нет, он бы показал Карисе где в Этраполисе раки зимуют.

Глава 5

Если вы думаете, что лес, в котором предстояло пройти испытания был обычным, то вы, как и я, сильно заблуждаетесь в своих предположениях. В детстве я глубоко полюбила “Холодное сердце" Гауфа, которым ещё очень долго грезила в своих мечтаниях. Эта история запала в сердце даже не из-за того, как Петер Монк в итоге рвал душу из-за собственной глупости, а благодаря мрачности и какой-то реалистичности созданного автором мира. Но больше всего, я запомнила образ Шварльцвальда. Только в тех местах можно увидеть такие могучие и высокие ели. Прямые, стройные с серыми стволами и тёмной хвоей, стоящие так плотно, что, когда смотришь в чащу леса, её чернота поражает даже в полдень. Я видела его собственными глазами, трогала длинные, тонкие еловые иголки могучих елей, которые своим смоляным ароматом сводили с ума. А мягкость той земли? Она будто пружинила под ногами, издавая потрясающий тихий, ни с чем не сравнимый хруст. А ещё помню ощущение чужого взгляда в спину, но каждый раз, как я оборачивалась, я видела лишь зелёные глаза Жени, который наблюдал за моими восторганиями с едва заметной улыбкой, и я точно знала, что рядом с ним защищена, как президент.