Сфирот

Штифт полностью подтверждал это золотое правило. С каким-то звериным упорством он двигался, не уступая выносливым Инкам, и если бы у техмастеров существовали нормативы, несомненно, побил бы в этот день все рекорды. Ожог контролировал маршрут: проводник вел их верно, хотя в некоторых местах отклонялся от пути, проложенного нейросетью. Основной переход в аркологию, по уверениям Штифта, был в целях безопасности обрушен, поэтому в поисках обхода троице пришлось опуститься на нижние ярусы мегаполиса, проникнуть в разграбленные промышленные сектора и идти через гулкие тоннели производственных цехов, заваленных грудами мусора и бесполезными механизмами, чье назначение сейчас невозможно было определить. Апокалиптическая картина. Все более-менее ценное давным-давно раскрутили по болтику и вывезли, оставив бесполезный или чересчур громоздкий хлам.

Вскоре на пути стали попадаться необычные следы. Мох, сырость, плесень, пепельные вьюны, гнездящиеся на полуразобранных конструкциях. Бог весть, чем питалась и как выживала подобная флора, Ожога больше беспокоил счетчик Азур — он снова начал расти, появилось слабое А-излучение, а это означало, что они приближались к цели.

Штифт замедлил движение, осматриваясь и откровенно принюхиваясь. Места ему явно не нравились. На вопрос, какого черта, он показал несколько ускользнувших от Инкарнаторов деталей — куски сухого, рассыпающегося дерьма и следы высохшей слизи. По его словам, сюда иногда забредали некие существа из Длинного Леса. В опустевшем городе не было воды и пищи, поэтому обычно они быстро возвращались обратно. Однако не все и не всегда…

И опасался он не зря. Через полчаса теневой локатор Ожога показал присутствие живого существа, затаившегося в полумиле прямо по курсу. Одного-единственного, но весьма неприятного на вид, насколько позволили различить тени.

Предупрежденный — вооружен. Ярость и Ожог взяли зверя в клещи, аккуратно обойдя с двух сторон. Десяток шипящих выстрелов импульсной винтовки — и охота была закончена, заметавшаяся после первых попаданий тварь не имела никаких шансов.

Она оказалась похожа на помесь ящерицы и жабы, ближе к последней, от нее наверняка и вела свой род. Только размерами вымахала с добрую собаку и отрастила зубы и шипастый хвост. Ядовитая тварь: Архив Стеллара знал аналогичные случаи азур-эволюции: Гебоиды, класс «Бина», зеленый ранг опасности. С этой особи они сняли 1200 Азур и своеобразный Геном: «Ловчий Язык», «Ядовитые Паротиды» и «Капиллярное Притяжение». Неожиданно интересные А-способности: если первая — не нужна, вторая (яд-галлюциноген) под вопросом, то третья (способность свободно перемещаться по вертикальным поверхностям), может быть крайне полезна. Но у них было всего три свободных геномных слота до первой Эволюции, а у Ярости — оставалось два, поэтому Ожог для начала поинтересовался у Штифта, много ли в Длинном Лесу подобных тварей? Может быть они смогут найти что-нибудь более интересное? «Зеленые» модификации не лучший вариант.

— Хватает, — кивнул проводник, косясь на распотрошенный труп жабы-переростка (по заданию когитора Ярость вскрыла убитое существо), — И такие, и похуже попадаются. Туда мало кто ходит… И мало кто возвращается.

Длинный Лес был древней аркологией, занимавшей целый ярус. Подобно разветвленной артерии, он пронизывал всю кольцевую структуру Мира-Кольца. Огромная природная зона прямо в сердце станции, со своими лесами, полями, парковыми и прогулочными зонами, полностью воссоздающая часть земной биосферы. Здесь даже были свои водоемы и разные климатические зоны, а также дикие и домашние животные, содержащиеся в естественной среде. После катастрофы это место стало рассадником А-морфов. Биоразнообразие сыграло дурную шутку. Флора и фауна стремительно изменились, выделив смертоносные виды и сформировав новые экологические ниши — то же самое в миниатюре, что происходило в локациях азур-инцидентов на Земле. Расплодившаяся живность стала очень опасна для людей. Как выяснилось из расспросов Штифта, отчаянные охотники все равно ходили в Длинный Лес за добычей — органика нужна всегда, но в общем и целом заброшенная аркология считалась крайне опасным местом. Все выходы из нее в жилые (и смежные) сектора взорвали или опломбировали очень-очень давно. Однако, так как аркология имела поистине впечатляющий масштаб, перекрыть вообще все не представлялось возможным — их было слишком много, почти на всех ярусах.

К одному из таких выходов проводник вскоре их и привел.

Широкая лестница подземного перехода казалась порталом в другой мир — темная, дышащая сыростью дыра, протягивающая фиолетовые лапы растительности на чужую территорию. Стена над ней и вокруг нее треснула и раскрошилась, пластобетон уступил паутине корней. Под ней все еще угадывалась пасторальное изображение из схематичных елочек, голубых озер, треугольника палатки и двух обнявшихся фигур, мужской и женской возле них. Надпись на трех языках гласила:

«Зеленые Озера Клондайка»