Сфера времени

— Рон, сводный отчет по работе ДНС за десятилетие готов? — поинтересовался министр.

— Да, на вашем столе, — помощник постарался принять деловой вид, выходило так себе.

— Хорошо. Рой, перенеси завтрашние встречи на первую половину дня или отмени. После обеда я буду занят. И свяжись с министром внекастовых, скажи, что я жду его у себя в кабинете к шести часам. Как закончите, свободны. Ясно?

Помощники синхронно кивнули, а Рой тут же погрузился в недра 3D экрана, внося правки в расписание. Зайдя в кабинет, Коренёв кинул гостье небрежное «Располагайтесь» и набрал Ариадну:

— Евстафий будет к шести, если можешь, приезжай раньше, есть что обсудить.

— Если краткость — сестра таланта, то вы самый одаренный человек из моих знакомых, — не смогла смолчать Марго.

— Я стараюсь не тратить время на людей, не понимающих меня с полуслова, — процедил Иван, доставая из бара ром, апельсин и два пузатых бокала.

— А Ефросинья понимала вас с полуслова или вам было не до разговоров? — ехидно поинтересовалась гостья.

Этот мужчина раздражал, как крошки на постели, но Марго очень хотела понять, что Фрося нашла в нём.

— Мы разговаривали, — сухо произнес Иван и протянул бокал с ромом. После молча сел за стол и погрузился в работу.

«Да уж, разговаривали они, как бы не так. Со смарт-браслетом можно более содержательную беседу вести, чем с этим куском цемента. И зачем я его только окликнула?» — выругалась про себя женщина и пригубила напиток.

Пока супруга Фроси сцеживала яд в бокал, Иван изучал отчёт по ДНС. Интересная вырисовывалась картина. Десять лет существовал Дом Неопределённой Связи, предлагая людям партнёров, совместимых по биохимическим и интеллектуальным параметрам. Притом кандидатов, выданных за раз, было не менее шести: по три каждого пола. Выбирай любого, лишь бы абонент или абоненты на другом конце были согласны. И что же в итоге получалось? Поэкспериментировав в среднем от трех месяцев до полугода, абоненты устанавливали более или менее постоянные связи. Преимущественно моногамные, иногда полиаморные, но образовавшись, они длились несколько лет и заканчивались, как правило, расторжением договора с ДНС. Эвелин подтянул общую нотариальную базу. Всё верно: подавляющее большинство союзов преобразовалось в семейные ячейки. Министр включил аналитический алгоритм, рассчитывающий процентное содержание различных типов ячеек. Любопытная в итоге получилась диаграмма. Шестьдесят четыре процента составляли так называемые классические пары. Ретроградные, немодные, признанные экономически невыгодными, ушедшие в подполье, но все еще востребованные.

Эвелин хмыкнул: нечто подобное он и предполагал, читая ежегодные отчеты. Заархивировал файл и поставил таймер на отправку в базу данных Иса. Если через три дня министр не вернётся из своего увлекательного средневекового турне, информация поступит на обработку искусственного интеллекта, а аватар Коренёва сделает ряд громких заявлений. Это отвлечёт на некоторое время граждан и золотосотенцев и позволит запустить семейную реформу, которую до нового созыва свернуть не выйдет.

Довольный этой рокировкой, Эвелин откинулся на спинку кресла и взглянул на Марго.

— С кем бы вы были, если бы не создали семейную ячейку с Фросей? — прервал он наконец молчание, царившее в кабинете.

Марго удивлённо посмотрела на него, потом неуверенно дернула плечом.

— Ни с кем, наверное. Я крайне нетерпима к людям, а из длительных связей у меня только работа.

Иван усмехнулся и отпил из бокала. Да уж, эта характеристика как нельзя точно отражала его суть.

— Ефросинья же умела без любви, лишь на одном уважении строить длительные отношения, — продолжила гостья. — Мы делили быт, финансы, ребёнка, секреты, но не чувства. Думаю, все эмоции доставались вам с Елисеем.

Эвелин задумался. Доставались ли ему эмоции? Страсть — да, а в последнюю встречу немного раздражения и обиды, и на этом, пожалуй, всё. Они разговаривали, но никогда о личном. Иван не спешил делиться своими тайнами, и Фрося не откровенничала в ответ. Всегда приветливая, гибкая, удобная. Нет, она не притворялась, но и не раскрывалась целиком. Единственный раз дала слабину, рассказав про Елисея.

Не получится ли так, что когда он найдет её, то придётся знакомиться заново?

Их нескладный разговор снова сошёл на нет. Марго допила ром и отставила бокал.

— Иван, вы хотели обговорить со мной некоторые детали без Фросиного отца. Я вся — внимание.

Коренёв скривился. Он не хотел, но считал необходимым. Две большие разницы.

Проведя пять лет внекастовым, он прекрасно понимал, что человек сколь угодно может думать, планировать, готовиться, но быть уверенным в успехе невозможно, а потому сантименты и суеверия прочь.