Сфера

Вон то длинное здание – наверняка тир, а вот это квадратное – столовая. Раньше Торн любил поесть, но это, казалось, было очень давно.

Машина села на вертолетную площадку и сбросила обороты.

– Сколько у нас времени, сэр? – спросил пилот.

– Пообедать успеете.

– Вот спасибо, а то я вторые сутки на бутербродах, – пожаловался пилот, снимая шлем.

Торн распахнул дверцу и, соскочив на бетон, поморщился, его ноги слегка затекли. От ближайшего здания к площадке уже бежал унтер-офицер.

– Сержант Ромель, сэр! – представился он. – Нас предупредили о вашем прибытии.

– Отлично, Ромель. Это у вас тут весна или осень?

– Что, простите? – не понял сержант.

– Какое у вас сейчас время года – тут, я имею в виду.

– Весна, а что?

– Ничего, сержант. Весна это хорошо, значит, скоро лето.

– А вот лето здесь скверное, сэр. Жара.

– М-да, – произнес Торн и подумал, что стал слишком словоохотлив.

«Это потому что выспался и… потому что весна».

– Сюда, пожалуйста, – указал сержант, когда они вошли в здание.

Коридоры, двери, ничего особенного. Где-то звучали команды, с другой стороны доносилось жужжание дешифраторных машин, этот звук Торн распознал сразу.

– Теперь сюда, сэр, вот в эту дверь, пожалуйста.

Торн вошел в чистый кабинет с голым столом и парой жестких стульев.

Старый сейф, вешалка с забытым зонтом, вентилятор и карта материка на стене.

Это было специальное помещение для бесед, а если нужно, то и для допросов. Впрочем, как показывал личный опыт Торна, иногда это можно было совмещать.

– Присаживайтесь, сэр, сейчас его доставят.

Сержант вышел, а Торн выдвинул стул и сел. Потом подумал и, сняв плащ, повесил на вешалку.

Едва он вернулся за стол, как дверь открылась и на пороге возник тот самый человек из досье.

– Здравия желаю, сэр, – сказал он.

– Ферлин Кокс?

– Тот точно, сэр.

– Присаживайтесь.

Кокс сел возле стола и посмотрел на Торна, а тот смотрел на кандидата. Так продолжалось около минуты, потом Торн спросил:

– А почему вы не носите знаков различия, Кокс?

– Я в них запутался, сэр. Ведомства постоянно меняются, где-то дают одни погоны, где-то прописывают другие – кому как удобно. На меня существует куча документов с разными званиями, я не могу носить все погоны сразу.

– Хорошо, тогда я буду обращаться к вам по имени. Скажите, Ферлин, тяжело переживать потерю группы?

– Разумеется, сэр, но это была не первая группа, которую я потерял. Правда, в этот раз выжил еще капрал Буннар.

– Да, я в курсе. А в предыдущий раз вы вообще вышли в одиночку.

– Да, сэр. Так получилось. Но как вы знаете, такое со мной случалось и раньше, в первую корпоративную кампанию.

– Вы полагаете, вам везет?

– Вы читали мое досье, случались и невезения.

– Да, вы долго сидели без дела из-за ранения… Как вам здесь, по работе не соскучились? Нет ощущения, что вас забыли?

– Три месяца без работы это не долго, сэр. К тому же полтора месяца из них это положенный срок для восстановления после потери группы. Я знаю о своих способностях, я знаю, что меня привлекают только в самые важные операции, поэтому просто поддерживаю форму. Питаюсь, бегаю трусцой, иногда хожу в тир и бассейн.

– Стреляете из винтовки?

– Нет, из винтовки я в свое время настрелялся, тут важно не переборщить. В тире годится любое оружие, это необходимо, чтобы не потерять контрастность восприятия.

– Хорошо, Ферлин. Собственно, первой минуты мне было достаточно, чтобы утвердиться в том, что вы подойдете для нашего задания. Вопросы я задавал для самооправдания, что ли. Говорить о сути задания здесь… – Торн выразительно посмотрел по сторонам, – мне бы не хотелось. Словами всего не передашь, поэтому предлагаю совершить прогулку до места, тамошняя обстановка лучше располагает к беседе по теме.

– А мои вещи и снаряжение?

– Их доставят следом, когда мы определимся, куда именно.

75

Грейнджер стартовал с двумя седоками так же легко, как и с одним Торном. Машина была перекачана мощностью и использовалась именно для курьерских целей.

Собственного грейнджера в бюро Торна не было, но, когда возникала необходимость, ему его предоставляли без задержек, всякий раз другой и с незнакомым пилотом, но, возможно, это тоже было частью системы безопасности.

Капитан нажал кнопку, и между пилотом и пассажирами поднялась прозрачная перегородка. Стало немного тише.

– Дело у нас необычное, Ферлин. Я выбрал вас скорее в качестве эксперта, чем классного стрелка и агента-разведчика. К тому же я знаю, что вы многое повидали, через многое прошли и, по заключению медиков, ухитрились сохранить рассудок и ясность мышления.

Ферлин коротко улыбнулся, невольно вспомнив все эти бесконечные процедуры с датчиками и сменяющимися докторами. Их многозначительными «ага», «хм» и «так-так, дружочек».

Почему выдержал, когда другие ломались? Раньше Ферлин неоднократно задавал себе этот вопрос, но потом перестал. Он не нуждался в понятной реальности так, как это требовалось другим, и мог обходиться условностями. Ферлин ни к кому не «прикипал», поэтому и люди проходили мимо, не оставляя заметного следа.

Кроме, пожалуй, Джека Стентона, которого Ферлину в какой-то мере пришлось воспитывать и обучать.