Съевшие яблоко

— Косарь, — не раздумывая ответила девчонка.

И профессор как-то вдруг, легко и без терзаний принял тот факт, что договориться с ней можно только при помощи подкупа. И других способов воздействовать или хотя бы контактировать с этой, как уже не раз мысленно говорил про себя профессор "дрянью" он не знал. И если сказать по правде, не имел ни малейшего желания их искать.

— Я дам тебе пятьсот рублей, — через силу, но непререкаемо ответил профессор.

— Пойдет, — быстро и радостно согласилась девчонка, из чего Денис Матвеевич сделал вывод, что она вообще-то и не рассчитывала что-то получить.

Профессор тяжело поднялся, вышел в прихожую, достал из портмоне купюру и вернулся в кухню.

Протянул, встретившись на мгновение с мерзким острым взглядом темных, въедливых глаз и передернулся от отвращения. Он передавал купюру, держа за край, и все равно скривился от омерзения, когда с другой стороны за нее схватились ободранные детские пальцы с обгрызанными ногтями. Будто через кусок бумаги на него могла перейти какая-то зараза.

Девчонка это почувствовала, дернула на себя купюру, боялась, что он передумает, сжала в кулаке и тут же шмыгнула за дверь детской.

И только ночью, поначалу вдохнувший с облегчением Денис Матвеевич, понял, какого дал маху. Ведь он не обговорил за что дает деньги, не сказал ведь четко — за садик, за уборку. И уже в полусне вдруг обреченно понял, что оказался обманут. И убираться, а тем более менять поведение бесстыжая девчонка не станет.

10

Лиза и в самом деле не думала наводить порядок, она даже не поняла зачем это делать. Как не понимала какое отношение к ней лично имеет приход социального работника. Она многих таких повидала: до смерти матери, после. И даже если их появление на какое-то время меняло жизнь Лизы, как правило, ей не становилось от этого ни хуже ни лучше.

Так что она привычно отвела Янку в садик, отсидела уроки и пошла гулять. Профессорскую квартиру Лиза не любила и проводила время где угодно, лишь бы подольше туда не возвращаться.

Сейчас она сидела на холодном бетонном парапете, зябко ежилась и курила. Ноги девочка скрестила по-турецки и пачкала грязными подошвами длинную юбку. В тесном закутке за гаражами ее сутулую фигуру мог разглядеть только человек, намеренно свернувший на запорошенную едваутоптанным снегом тропинку.

Раздался хруст снега, девочка подобралась:

— Чего так долго? — и недовольно подняла взгляд на подошедшего Никиту.

Парень пожал плечами, бросил на землю тяжелый ранец и присел рядом:

— Историчка задержала.

Лиза понятливо хмыкнула и протянула ему сигарету. С довольным видом кивнула на полный пакет и гордо хмыкнула:

— Старик денег отвали — живем.

В пакете Никита обнаружил две заиндевевшие полторашки и початую пачку сигарет. Он с сомнением достал бутылку и повертел в руках. Лиза проследила за его движением и скривилась:

— Че на улице что ли дуть будем? — девчонка выдохнула сизую струйку, ярко-очерченную в морозном воздухе. И протянула, — холодно.

Никита подумал и с сомнением предложил:

— Может в кино сходим?

На лице Лизы отразилось недоумение:

— А хули там делать?

Они то ли дружили то ли приятельствовали, во всяком случае встречались почти каждый день — курнуть и попить пивка.

После чего Лиза шла куда-то еще, а Никита бежал домой, прежде, чем его отсутствие заметит мать. Та свято верила, что парень каждый день на тренировке, а Никита не спешил ее переубедить. Не то чтобы врал, но отделываясь неопределенным хмыканьем уходил от назойливых расспросов.

По правде говоря, сам он ненавидел лыжи. И вообще не любил в чем бы то ни было соревноваться — напрочь был лишен спортивного характера.

с куда большим удовольствием проводил время с Лизой, чем бегал по лесу в мокрых ботинках и взмыленной шеей. К тому же она не требовала от него хороших оценок, не упоминала беспрестанно про выпускной класс, про физмат, к которому тоже совершенно не лежала душа. И вообще, она никогда ни о чем не выспрашивала и не давала советов. Что придавало общению с девчонкой характер веселый бесшабашный, отдающий чем-то запрещённым, а потому захватывающим.

Но как бы весело с Лизой не было, с каждым днем гулять становилось все сложнее. Домофон в облюбованном ими подъезде починили, а на улице холодало и пиво застывало в животе.

Тем временем Лиза щелчком отбросила окурок, спрыгнула с парапета и одернула замявшуюся куртку:

— Пошли.

И быстрой мальчишечьей поступью направилась в узкий проход между гаражами. Никита едва успел подхватить пакет и рюкзак, прежде, чем ринулся за ней.

Девчонка шла быстро и уверенно, почти не глядя на дорогу. Руки грела в рукавах и что-то мурлыкала себе под нос.

Задние торговые ряды рынка к которому они вышли кипели. Плотно закутанные торгашки стояли нахохлившись и приплясывая на месте. Пахло пылью и овощами, сушеными березовыми вениками, резиной и дешевыми тряпками, плещущими на ветру. Ребятам то и дело предлагали купить клюкву и калину, насыпанную в поддоны.