Северус

Первые два Ворон видел. Не просто видел, а знал, какую функцию выполняет каждое. А вот то, что на отмычке присутствовало еще одно заклятье, стало для Ворона неожиданностью.

— Мистер Филч, а вы не могли бы повторить те рисунки, которые видите?

— В каком смысле повторить? — Филч настороженно посмотрел на мальчишку.

— Ну… — Ворон задумался.

Теоретически он знал, как делается артефакт: берется болванка, на нее наносится рисунок заклятья, а дальше все зависит от силы артефактора — или он сам активирует плетение, или подводит к нему своеобразный ключ активации. Ворон сам в своем мире обладал столь мизерными зачатками силы, что мог стать в итоге только артефактором. Поэтому какие-то основы он знал. Оставалось только донести эти основы до Филча.

— Да не тяни, говори, что, и главное — как я должен сделать, — Филч нетерпеливо заерзал на стуле.

Ворон мог его понять. Всю жизнь считать себя недомагом и вдруг узнать, что в принципе, чисто теоретически, ты можешь делать что-то волшебное. Филч сейчас в таком состоянии находится, что может глупостей наделать, если его не успокоить.

— Мистер Филч, вы знаете, что такое заклинание? — осторожно спросил валет. Завхоз напряженно кивнул. — Очень хорошо. А сейчас я немного расширю вашу теоретическую базу. Чтобы магу создать и активировать заклинание, необходимо слово, и неважно, произнесено оно вслух или про себя, и, чаще всего, еще жест, который и является активатором. Если маг достаточно умелый, то он может обойтись и без жеста-активатора, а также без концентратора, — Ворон демонстративно повертел в руке палочку.

— Я все это знаю, — Филч отмахнулся. — Я, наверное, могу профессором теоретической магии работать, если бы такой предмет существовал.

— Так вот, некоторые волшебники не могут создавать заклинание словом. У них просто нет таких сил, чтобы преобразовать довольно большое количество энергии во что-то более материальное. Но… Эти маги могут манипулировать с уже созданным заклинанием или воссоздавать его, но только на каком-то предмете. Разумеется, они должны представлять себе, как это заклятье выглядит. Я видел, как вы разрушали чью-то глупую мазню, нарушив контур заклятья. Конечно, ломать — не строить, но вы вполне можете справиться и с этим.

— И каким же образом?

— Я не знаю, — пожал плечами Ворон. — Каждый потенциальный артефактор выбирает свой собственный метод. Кто-то как бы рисует, кто-то плетет… Проблема в том, что я не могу оперировать столь мелкими потоками. Не могу создавать заклинание по частям, только целиком, и влиять на уже созданное заклятье у меня тоже не получается. Возможно, я сумею отменить чье-то волшебство, но вот преобразовать его…

— Понятно, показать, значит, не сможешь, — Филч задумался.

— Нет, не смогу. Если бы мог, то вряд ли бы я к вам обратился, — Ворон улыбнулся, стараясь сделать так, чтобы улыбка выглядела заискивающе. — Плохо еще и то, что приличных артефакторов не осталось. Почти все ценные поделки были выполнены так давно, что их создатели не просто в скелеты в своих могилах превратились, а, скорее всего, уже рассыпались в прах. Гоблины не в счет, они заклятья еще во время ковки изделия вплетают. Если, конечно, Мастер работает.

— Ты хочешь сказать, что те, кто делал древние артефакты — были сквибами? — Филч очень осторожно приблизился к отмычке и принялся сосредоточенно рисовать пальцем прямо в воздухе узор, который был нанесен на изгиб и отвечал за преобразование отмычки при попадании в замок.

— Я вам об этом при нашей прошлой встрече говорил, — напомнил Ворон.

— Говорил, но все это слишком невероятно, — Филч покачал головой. — Можно, я возьму эту штуковину? Попробую срисовать узор.

Ворон заколебался. Его персональная жаба внезапно выпрыгнула из груди и схватила за глотку. Отмычку было жалко до слез, но других артефактов, кроме кинжала и тех непонятных предметов, составляющих комплект, у Ворона просто не было. Пару минут он молча боролся сам с собой, а потом кивнул.

Филч протянул руку, сосредоточился и аккуратно разорвал одну из нитей заклятья, которое держало отмычку в воздухе, нарушив тем самым замкнутый контур.

— Ты не переживай, я тебе эту штуку верну, — пообещал завхоз, и, взяв отмычку, поспешно вышел из комнаты.

— Круто, — Ворон резко обернулся. Он уже позабыл, что находился в комнате не один. Мальсибер все это время сидел очень тихо, и только когда завхоз ушел, дал о себе знать.

— Ага, круто, — Ворон тряхнул головой и попытался сосредоточиться на том, чем они занимались до прихода Филча.

В дверь снова постучали, и в комнату ворвались три девчонки.

— Северус, ты случайно не знаешь, зачем нас к директору вызывают? — с порога спросила Лили.

— Я же говорил, профессор Дамблдор хочет с нами позаниматься индивидуально трансфигурацией, точнее, одним из ее разделов — анимагией.

— Интересно, а когда ты это нам говорил? — Амелия прищурилась и подозрительно посмотрела на Ворона.