По воскресеньям Кейша Блейк с семьей (минус Черил) посещали килбурнскую церковь пятидесятников, и Ли часто ходила вместе с ними, не потому что была в каком-либо смысле верующей, а просто ее мотивировала описанная выше щедрость духа. Теперь обнаружилась новая политика. Когда они дошли до угла, на котором стоял «Макдоналдс», Ли Ханвелл сказала Кейше Блейк: «Вообще-то я думаю, что могла бы сесть на 37 до Шлюза, посмотреть, чем там дышат». – «Справедливо», – сказала Кейша Блейк. Этим летом предпринималась попытка перемешать камденские ценности с колдвелскими[39], но Кейшу Блейк мало волновали Бодлер, или Буковски, или Ник Дрейк, или «Соник Юс», или «Джой Дивижн», или парни, похожие на девчонок, и наоборот, или Энн Райс, или Уильям Берроуз, или «Превращение» Кафки, или Сэмюэл Беккет, или Энди Уорхол, или миллион других камденских вещей, а когда Кейша принесла чудесную Мони Лав на семидюймовке, чтобы послушать у Ли на хай-фай, было что-то ужасное в том, как Ли покраснела и согласилась, что вообще-то ничего, вероятно, под это можно танцевать[40]. Из общего у них оставался только Принц, но они подустали и от него.
Неожиданное и резкое расхождение их вкусов потрясло Кейшу, и она продолжала считать, что новые вкусы Ли были жеманством, не имеющим никакого отношения к ее личности и в основном предназначенным для того, чтобы позлить самую верную подругу. «Брякни мне потом», – сказала Ли Ханвелл и запрыгнула в открытую заднюю дверь автобуса. Кейша Блейк, чьи знаменитые сила воли и целеустремленность почти не оставляли в ней места для беспокойства, проводила взглядом подругу (та сегодня наложила новый макияж под названием «панда», на что у нее ушла mauvais quart d’heure[42]), которая поднялась на второй этаж автобуса; Кейша задумалась: а есть ли у нее вообще какая-нибудь личность, а не запас и отражение всего, что она прочла в книгах и видела по телевизору?
Сочетание целого ряда факторов (скромная одежда, раннее физическое созревание, очки) привело к тому, что Кейша Блейк выглядит значительно старше своих лет.
Вместо того чтобы стать известной как «личность», Кейша Блейк стала теперь опосредованно популярной, как функция. Она часто покупала алкоголь людям, которые считали, что выглядят слишком молодо, чтобы покупать спиртное самим, и иррациональная вера в «талант» Кейши в этой области стала реальностью, когда, подкрепленная верой в ее безотказность, он сама уверовала в себя. И все же покупка алкоголя для Ли казалась ей делом странным. «У бутылки должен быть размер, чтобы влезала в мой задний карман». – «Почему?» – «Потому что там толпа в две сотни человек, и там не послоняешься с бокалом вина». Поскольку событие, о котором шла речь, было назначено на позднее время, Ли сначала пришла в комнату Кейши Блейк, потусоваться там, выпить и поболтать, пока не придет время уходить. Возможно, она встретит кого-нибудь с челкой до глаз и займется сексом. «Я вчера в кафешке видела Натана», – сказала Кейша. «Господи боже, Натан», – ответила Ли Ханвелл и открыла окно, чтобы покурить. Ли выпила еще немного и долго крутила верньер приемника в поисках пиратской станции, которую так и не нашла. Около десяти вечера Ли Ханвелл сказала: «Не думаю, что женщины могут быть по-настоящему красивы. Думаю, они могут быть так привлекательны, что тебе захочется потрахаться с ними, в них влюбиться и всякое такое, но думаю, что по-настоящему красивы могут быть только мужчины». – «Ты так думаешь?» – сказала Кейша и спрятала свое смущение, присосавшись к кружке с чаем. Она вовсе не была уверена, что знает, кто имелся в виду под местоимением второго лица.
Накануне шестнадцатилетия Кейши Блейк в коридоре перед дверью ее квартиры оставили подарок. Рисунок оберточной бумаги представлял собой повторяющихся без конца бабочек. На неподписанной открытке было выведено: РАЗВЕРНУТЬ БЕЗ ПОСТОРОННИХ, но почерк выдавал руку ее хорошей подруги Ли Ханвелл. Она удалилась в туалет. Вибратор, неоново-розовый с вращающимися шариками на гигантском конце. Кейша сидела на опущенной крышке унитаза и производила стратегические расчеты. Завернув фаллоимитатор в полотенце, она спрятала его в комнате, которую делила с Черил, потом вынесла коробку с оберткой во двор к мусорным бакам у парковки. Следующим утром, в субботу, она начала демонстрировать признаки наступающей простуды, а в воскресенье объявила о сильном кашле и болях в желудке. Мать придавила ей язык ложкой и сказала: жаль, потому что пастор Акинванде собирается говорить на тему Авраама и Исаака. Кейша с балкона не без сожаления проводила взглядом семью в церковь: ее искренне интересовала тема Авраама и Исаака.