Северный ветер

«На кой я им понадобился?» — подумалось Ивану.

Бросив винтовку за плечо, он, чуть горбясь, пошел по траншее к наблюдательному пункту. В траншее все дремали, кто как, привалившись к земляной стенке, сидя, стоя, держась за винтовки, уронив голову с посеревшим лицом и бескровными губами. Грязные бинты, волглые рваные шинели, заскорузлые от сырости и грязи руки и совершенно безразличные, тупые от усталости лица. Комбата капитана Серебрякова убило на второй день, еще не успели толком окопаться, — бомбежка — и его порвало в клочья; комиссар лег в землю сегодня. Из ротных за эти дни уцелел один, самый молодой, лейтенант Афанасьев, он и ждал Волохова в блиндаже.

— По вашему приказанию…

— Устраивайтесь, рядовой Волохов, разговор есть, — прервал его лейтенант.

Волохов, аккуратно загнув полы шинели, сел на корточки.

Лейтенант долго молчал. Подсвечивая себе керосиновой лампой, он пытался что-то рассмотреть на карте. Водил по ней пальцем, что-то беззвучно шептал, хмурился и всей пятерней ерошил короткие волосы. Волохов прикинул: совсем пацан, лет двадцать, ну, двадцать два от силы. Белобрысый, выше среднего роста, нескладный, с очень выразительными серыми глазами, они, в отличие от всего остального, были далеко не детскими.

— Как там у вас?

— Тихо.

— Я не про то, как настроение?

— Да какое может быть настроение, когда брюхо пустое да морда набита?

— Думай, что говоришь, рядовой… — раздался голос из темного угла блиндажа.

— А я и говорю, что думаю… — не оборачиваясь, ответил Иван.

— Это тебя в лагерях огрызаться начальству обучили, встать, шкура, панику разводишь!

— Не ори, не спужаешь, — спокойно ответил Волохов, даже не шевельнувшись.

— Да я тебя!..

— Хватит, товарищ лейтенант, не до того сейчас, вы ранены, лежать должны, вам психовать вредно, — залепетал женский голос в том же углу.

Медсестра — узнал Волохов голос. Жива еще, бедная девка, ладно, мужики, зубы стиснул, сходил по нужде в траншее, лопатой выбросил, и все, а она, дуреха, каждый раз под пулями в лесочек ползает. Хоть бы кто сказал ей, да кто ж скажет… Ольга ее зовут, кажется… Красивая девка. Глаза у нее удивительные, необычные… Один синий, а другой зеленый, как такое бывает?..

— Рядовой Волохов, примете первый взвод третьей роты. Там двадцать два человека в строю, не считая легкораненых. Командир взвода убит, командиры отделений тоже. Знаю, что вы воевали в Гражданскую, вижу, опытный боец, нужно взять эту высотку, выбить немца, выполнить приказ командования. Последний полученный приказ. Уже сутки связи с полком нет. Вероятно, мы в окружении, значит, теперь что вперед, что назад — все одно немец. Назад приказа не было, значит, вперед.

— Товарищ лейтенант, сколь людей уже положили, нельзя вот так в лоб вперед, нельзя…

— Вот и я говорю, надо придумать что-то, но выбить немца необходимо. Они думают: все, мы выдохлись…

— Правильно думают.

— Правильно-то правильно, только мы не выдохлись, а просто… устали.

— Боеприпасов осталось на десять минут боя.

— Знаю.

— Двое суток не жравши…

— Знаю.

— Раненые…

— Все знаю, рядовой Волохов, но немца с высотки выбить надо!

— И что дальше?

— Выполним приказ. Выбьем немца и…

— И погибнем…

— Если этого требует Родина — погибнем! — заорал из угла раненый особист. — И если ты с этим не согласный, я прям счас тебя, шкура, расстреляю!

— Тихо, тихо, рана откроется, Алексей Алексеевич! — запричитала медсестра, удерживая порывавшегося встать раненого старшего лейтенанта.

— А кто немца бить будет, если вот так, сдуру, людей класть? А? — тихо проговорил Волохов. — С тебя, старлей, вояка — только перед строем расстреливать сопляков напуганных! Кто их учил воевать, кто? Кто супротив танка с винтарем выйдет, ты? Потому не ори и не дергайся, дай разобраться людям, как поступать. Ежели что, потом увидим, кто сволочь, а кто нет. Токо до того времени надо дожить и немца изничтожить. — Все это Волохов говорил тихо, вполголоса.

Ротный напрасно с опаской поглядывал в сторону особиста. Тот молчал. Из-за шторки медсестра махнула рукой:

— Сознание потерял.

— Так вот, Волохов, — облегченно вздохнув, тихо заговорил лейтенант. — Связи нет, что вокруг творится, мы не знаем. Посылал разведку в тыл, за лесом напоролись на немца, еле ушли. Там, где батарея стояла, никого нет, видно, что ушли еще вчера, а может, раньше. Почему нас никто не предупредил об отходе, не ясно, но поскольку приказа такого мы не получили, сам понимаешь…

— Понимаю, — вздохнул Волохов.

— Согласно уставу…

— Если бы на войне все шло согласно уставу, лейтенант… Выводить людей надо. Выводить, иначе без толку ляжем…

— Дак тогда трибунал… — Лейтенант кивнул в сторону раненого.

— Перед судом, если придется, ответишь, лейтенант, то не страшно. На тебе сейчас ответственность за жизни солдат, а ты об чем думаешь? Выведешь батальон, мы еще немцу дадим прикурить.

— Не знаю, правда, не знаю, что делать, подумать надо… — Лейтенант прямо и открыто посмотрел в глаза Волохову.