Северный клан

Темная фигура медленно подняла руки и обернулась. Теперь Ной хорошо его рассмотрел: молодой светловолосый спецназовец в сером камуфляже «Урбан» с шевроном в виде трилистника. Шлема на нем не было, из оружия — пистолет в набедренной кобуре.

Винтовку Ной не опустил.

— Назови личный номер, — гаркнул он.

— Альфа 885-12-56 ТН-C. Меня прислали проверить парковку, — раздался отчетливый ответ.

Пока спецназовец говорил, Ной уже получил подтверждение номера, который принадлежал одному из парней Родригеза. Но почему шеврон другой? Да еще и экипировка неполная? Что-то нечисто.

— Может, уберете оружие, майор? — с ехидством в голосе сказал спецназовец. — Нехорошо на своих ствол наставлять.

Ной криво усмехнулся.

— С каких пор мы стали «своими», Мэйсон?

Собеседник округлил глаза и осторожно попятился, будто в двух шагах крылось спасение. Читалось ли во взгляде удивление или же это было замешательство — Ной не успел понять. Все случилось слишком быстро.

Спецназовец орет: «Я свой!». Резко опускает руку и лезет в карман. Хочет достать что-то и показать, но в голове у Ноя пульсирует: «Мэйсон взорвет свою бомбу».

Выстрел громом разносится по парковке. Отдача бьет Ноя в плечо, гильза вылетает и чиркает по броне. Аэрокары все как один заходятся ревом сигнализации, а тело в сером камуфляже падает на бетон.

Шумно выдохнув, Ной опустил винтовку. Из-за писклявого визга сигнализации он не услышал быстрых шагов за спиной.

— Руки, Чавес! Руки подними! — выкрикнул Родригез.

Ной бросил винтовку и скрестил руки на затылке. Если секунду назад он действовал на рефлексах, то теперь понимал, как со стороны все выглядит. В тот же миг двое спецназовцев скрутили и швырнули на пол. На запястьях защелкнулись наручники.

— Я пристрелил, Мэйсона, — прохрипел Ной.

Краем глаза он видел, как Родригез склонился над телом в сером камуфляже. Лицо лейтенанта окаменело, смуглая кожа приобрела синеватый оттенок, будто он сутки провел на морозе.

— Чавес, как же так… — покачал головой Родригез.

— Это он! Мэйсон! В карман загляни, там детонатор!

Ловким движением Родригез обшарил карманы, но ничего не нашел.

Глава 19. Вызов и выбор

Станция Джокер, свободная космическая зона

Власть меняет неподготовленных. Развращает самые чистые души и пьянит самые холодные головы. Сначала она пробуждает в людях скрытые таланты, придает сил, а потом медленно добирается до потайных уголков в сердце и выпускает на волю черноту. Раз за разом выворачивает тебя наизнанку, смещает ориентиры и векторы, меняет мышление и мир вокруг. Не сразу удается понять, что ты болен ею, что несешься на сверхзвуковой скорости в неизвестном направлении, и не знаешь когда остановиться. Не можешь остановиться.

Рэйну удалось быстро ударить по тормозам. Похвастаться чистотой души он не мог, с чернотой в сердце давно смерился, а мир менялся на его глазах столько раз, что не сосчитать. Жизнь часто ломала об колено, и он — избитый, обессиленный, с раздробленным хребтом — все равно поднимался и шел дальше. Должно быть, поэтому не поддался искушению; ни на минуту не забывал, что от каждого слова и поступка зависит жизнь людей на Джокере.

Власть давалась тяжело. Несмотря на поддержку Даркуса, недовольных сменой порядка оказалось много, а желающих всадить нож под ребра — еще больше. Первое время приходилось везде таскать за собой Макса и Дрейка в качестве охраны. Если между работой удавалось выделить пару часов на сон, то спал Рэйн с пистолетом под подушкой. За первую неделю пребывания на станции было три покушения. И если убийцам повезло быть застреленными на месте, то нанимателям пришлось несладко — Рэйн лично вышвырнул пиратов через шлюз. Пятнадцать человек были отданы космосу, и никто из жителей Джокера не возразил, подобную жестокость здесь отожествляли со Справедливостью, если та не перечила Кодексу.

Даркус предупреждал, что стоит начать резко закручивать гайки, как трон Джокера превратится в занозу в заднице, но Рэйн не слушал. От года, который отвела Смерть, оставалось все меньше, и он делал все возможное, чтобы Север окреп и перестал быть помойкой, на которой люди собирают объедки.

Однако пираты все равно цеплялись за старые устои, как попавший в трясину цепляется за тонкую сухую ветку, не понимая, что чем больше дергается — тем глубже вязнет. От бунта удерживал лишь страх перед Южным флотом и «Зевсом», нацелившим орудия на Джокер. Но даже реши местные сорвиголовы дать отпор захватчикам, то не смогли бы даже камень в «Зевс» швырнуть — Рэйн единолично управлял системами вооружения станции.

А потом все изменилось. Деньги от продажи добычи пошли на выплаты рабочим, которые давно не видели наличных. Пускай ненадолго, но люди забыли, что такое голод. А когда Рэйн с командой организовали несколько рейдов, которые пираты прозвали «Золотой вылет», деньги полились рекой. Последний аргумент — появление на станции Мии Толедо. Слухи о предстоящей свадьбе окончательно поставили точку в пересудах о возможной войне с Югом.