Северный гамбит

— Не дадут, — соглашается Булыгин. — Даже эти вот… соглашаются, а в спину волками смотрят, чувствую. Только у них злость бессильная какая-то — ведь под немцем, а не было тут партизан. Политрук рассказывал, тысячу лет назад они на всю Европу ужас наводили, так что даже попы в церквях молились: «Спаси нас от мора, голода и ярости викингов». Выродились, что ли?

— Пассионарность кончилась, — отвечаю, — идейные все погибли или вымерли сами, только смирные и остались. Ты последний труд товарища Сталина прочти, так подробно всё разобрано, и как раз про викингов там тоже есть.

Ой, что же в этой истории Лев Гумилев напишет? Если тут его «Этногенез и биосфера» и «От Руси до России» стали основой для только что вышедшего фундаментального труда «под редакцией» самого Сталина (не с его единоличной подписью, а как бы во главе коллектива)? И кстати, выходит, что гонений на вейсманизм-морганизм уже не будет, если прежний марксистский лозунг, что из чего угодно можно вырасти или воспитать что угодно, теперь сам Вождь изменил и дополнил, что теоретически так и есть, но практически надо затратить очень различающиеся время, энергию, прочий ресурс: «Можно из свинца золото сделать превращением атомного ядра, но гораздо проще, быстрее и дешевле добывать золото из золотой руды». Но тогда законное право на жизнь имеет и пассионарность, и определение этноса как не просто населения данной территории, а живущего по определенным правилам, кто друг для друг «свои». А как это будет соотноситься с ортодоксальным марксизмом — если пассионарность не во всем совпадет с интересом, и может дать весьма значительное отклонение исторического процесса в целом? Выходит, товарищ Сталин решил принять вызов истории относительно новых идей? Уважаю!

Не, они и тогда слабее наших были, — говорит Булыгин, — как в книжке той, про викингов и Древнюю Русь. Где их какой-то главарь с войском в Полоцк приплыл и стал хвалиться, что если захочет, князем там станет он, сколько викинги в Европе городов взяли и пограбили. А князь Всеслав ему ответил: «Ярл, если ты немедленно не уберешься, завтра здесь не останется ни одного живого викинга». Так они не в драку полезли, а быстро смотались, не доводя наших до греха. После этот ярл им речь толкнул, прям как комиссар: «Позор, викинги, что испугались, нас же теперь в Валгаллу не пустят!» Чтоб пустили, надо, значит, побольше награбить. И поплыли дальше, по Днепру на юг. И навели шум по всей Византии, ну как Ковпак на фрицев. А когда ладьи их уже перегружены были трофеями и пришло время возвращаться, сказал ярл: «Вы великие воины, нет вам равных! Но если пойдем мы назад так же, как пришли, то славяне, увидев нашу добычу, нас убьют и всё отнимут. Потому идем домой по океану, заодно в Лондон заглянем, ограбим его еще раз».

Я лишь плечами пожимаю. Поскольку книжку, которую Булыгин вольно пересказывает, я читал еще пацаном. Андрей Серба писал у нас в семидесятые — восьмидесятые: «Заговор против Ольги», «Мечом раздвину рубежи», «Пластуны», «Веди, княже», «Убийцы для императора» — как здесь решено было обратиться к славной военной истории, и погоны, и Суворов с Кутузовым, так и эти книжки, кажется, еще не родившегося писателя, оказались востребованными, вышли в серии «Библиотечка солдата и матроса». Обычный худлит — но для накачки личного состава очень даже ничего! Это мы, из будущего, стали до предела циничными — в этом же времени пропаганде верят! И что в том плохого, если пропаганда правильная?

— Может, и не так было, — размышляет Булыгин. — Кто видел и записывал? Но ведь политрук правду сказал, что за всё время викинги все эти лондоны и парижи брали и грабили много раз? А ни один наш город взят ими не был? Зато у нас в Новгороде в самом главном соборе стояли золотые ворота из Сигтуны, так раньше Стокгольм назывался. И никто из этих скандинавов даже не пытался отомстить и назад забрать, хотя Париж грабить они находили ну совсем малые причины…

Смутно припоминаю из истории, что вроде Сигтуну тогда ограбили не новгородцы, а кто-то другой, наши лишь на обратном пути добычу отняли. И что шведы — это вообще-то не викинги, а континентальный народ, подобно французам или германцам. Но не уверен, всё же слышал это давно и краем уха. А сейчас вообще важно, что мы здесь, и эти «викинги» делать будут, что мы скажем. А дальше — как товарищ Сталин решит.