Северная Башня

Опять вырубка, корчёвка. Зачем-то сняли плодородный слой и засыпали всё белым порошком. Известь, мел, гипс? Не знаю. И зачем сыпят этот белый толчёный минерал под слой плодородной почвы, тоже не знаю. Ни хрена себе севооборот! Поле под паром на тридцать лет! Вместо клевера – деревья. А трудозатрат сколько! Умопомрачительное тут сельское хозяйство. А говорили, у нас в СССР Минсельхоз – чёрная дыра. Их бы сюда, говорунов! Птичек-петухов, отличающихся умом и сообразительностью. Быстро бы поняли, что здесь им не тут!

Но восточнее урожайность явно лучше. Прямо волна идёт по полю. Нарастили плодородный слой? Или белые удобрения так сработали? Не знаю. Не почвовед я. И не агроном. И не сын Агропрома. Я – детдомовец. Отец мой Хаос, мать – Война. Как убивать и умирать, я знаю. Как выживать в бою – знаю. Как прокормить себя в таких вот условиях – понятия не имею! Те навыки выживания, которым нас учили, тут слабоприменимы. За пределами этих тщательно возделанных и охраняемых клочков – пустыня. Одному тут не выжить. Надо налаживать коммуникации с аборигенами.

Глава 10

К вечеру открылся с возвышенности ещё городок. На воротах тоже красные вилы на стягах, полощущихся на порывах ветра. Это Ямы. Почему ямы? Потому что земля несколько раз проваливалась в округе. Почему проваливалась, Клем не знает. Село уже старое. С него и начались землевладения бывшего сотника наёмников по прозвищу Медные Вилы.

– Он же не рыжий. Почему Медные Вилы?

– Зато Гора рыжий. Спас ему жизнь Вилы. И на земле помог удержаться. Только всех своих людей потерял. Тогда и стал Медными Вилами. Не Кровавым же Вилом его называть?

– Ну, не всех же. Мы-то с тобой живы, – вставил десятник. Как его там – Крап? А где берет твой краповый?

– Получил Вилли наш надел земли, приставку в имя. Теперь он знать. Ему бы ещё наследственный титул получить, чтобы дети его прямо дворянами рождались, – продолжил рассказ Клем. Так вот причина таких неформальных отношений аристократа и кузнеца! Аристократ-то свежеиспечённый. А вчера – простой рубака.

– Ну, не все! – смеётся Крап. – Я знаю по крайней мере одну его дочь, что дворянкой не станет. Никак.

Клем стеганул его плёткой, но не попал. Ловкий этот Крап. Отъехал, ржёт. Весь его десяток – тоже.

– Это он про кого?

– Росинка.

– Да ты чё? А ты? – удивился я. – Вот это поворот!

Клем косо посмотрел на меня, вздохнул, пожевал усы, начал неуверенно:

– Не знаю, как у вас, а у нас тут апокалипсис случился. Людей погибло столько, что ещё тыщу лет будут вылезать бродяги – не перебить. Людей выжило очень мало. Меж поселениями связь… ну, какая связь? Друг о друге и не знали порой. Знаешь такое – вырождение крови?

– Знаю. Понял тебя.

– Это сейчас стало полегче. Вишь, полдня едем – ни одного бродяги. А раньше из-за стены нос не высунуть было. Ничего нет, жрать нечего, одарённые рождаются – научить их некому. Любая свежая кровь – выживание рода. Право первой брачной ночи. Дворянами обычно становятся не самые слабые. Ребёнок от такого – радость в дом. Это сейчас стало как-то неловко от этого всего. Дремучими обычаями стали называть. Вот и Горн не понимает. Ну, прижила мне моя зазноба двух деток. Так и я раскидал семя своё. Понимаешь? Или осуждаешь?

– Не осуждаю. Понимаю. Любишь её, не осерчал на неё – это главное. Твоя жизнь, твоя жена. Свою… Не знаю. Погоди, ты сказал двое. Горн?

– В том-то и дело, Горн и Молот – мои. И народится – мой.

– Пламя? – удивился я. – Чья?

– Увидишь, – усмехнулся Клем. – Да ты, кстати, тоже свежая кровь. Если не найдёшь себе пару, будут сложности. Бабы они такие змеюки, такого тебе наворочают, замучаешься к чистильщику бегать.

– Во как!

– И мужья их тоже. Кому не захочется такую башню в семью?

– Икать колотить! Вот я попал!

– Ещё как! Будь готов, что бабы вокруг тебя начнут хороводы крутить. А ты думал, я для чего тебя к Сластёне водил? Обо всём договорился.

– Так вы разговаривали? – разочаровался я.

– Одно другому не помеха. А с ней бабьё боится связываться. Проклянёт – матка отсохнет.

– И стоять не будет.

– А ты за языком следи. Вот, взял и обидел её. Ладно, платок ей красивый в Медной Горе купишь – оттает.

– Понял. Слушай, ещё вопрос. Вот сотник Вилли стал дворянином…

– Да, знаменосцем Медной Горы.

– Что это значит?

– Если Гора поднимет знамя, ну, воевать кого соберётся али отбиваться от кого – Медвил выставит войско под знамёна Красной Горы. А Гора – знаменосец Гороха. А Горох – знаменосец Волков.

– А Волки?

– Волки – великие князья. Кровь великого дома.

– Император – Волк?

– Сейчас император – Лебедь. Прошлый был Сокол, – и смотрит так хитро на меня.

– Понял. А до Сокола?

– А до Сокола были Драконы.

– Драконы – это герб? Или реально – драконы?

– Герб. Но говорят, что до апокалипсиса драконы им были кровной роднёй.

– Всё, приплыли… Хорош, голова лопнет. Смешались в кучу кони, люди. Пожрать бы.

– В Ямах трактир неплохой. Плохо, что единственный в округе. Пива выпьем, – Клем мечтательно закатил глаза.

– Дорого, наверное.

– Не дороже денег.

– Слушай, только коротко – дворяне только те, у кого земля?