Северная Аврора

Из Вологды до сих пор не было ни слуху, ни духу. Кто же Павлин: комбриг или не комбриг?

Теперь комиссар был счастлив, что в конце концов недоразумение выяснилось.

- Ленин скоро приступит к работе! - восторженно сказал Павлин, отрываясь от письма.

- Сведения о здоровье Ильича надо сегодня же распространить по всей бригаде, - отозвался Фролов. - А также и все то, что Гринева пишет о Царицынском фронте, о товарище Сталине.

- Да, непременно.

Дочитав письмо до конца, Павлин опустился в кресло и задумался.

Его молчание удивило Фролова.

- О чем ты думаешь? - спросил комиссар.

- Я должен радоваться... И я, конечно, рад. Искренне рад! Ведь это мнение партии! Но господин Семенковский...

- Предоставь это партии, - прервал его Фролов. - Она решит вопрос о господине Семенковском. Помяни мое слово!

Комиссар начал совещание с письма Гриневой. Все собравшиеся внимательно выслушали его, и когда комиссар сообщил, что выдержки из этого письма, относящиеся к Ленину и Сталину, будут доведены до сведения всей бригады, Воробьев сказал:

- Правильно... Это вдохновит народ перед боем!

Затем слово для сообщения о предстоящем штурме Усть-Важского было предоставлено Павлину Виноградову. План штурма был уже разработан, и его знали все командиры.

По оперативной линии также почти все подготовили, поэтому совещание оказалось коротким.

...Было решено дать еще сутки на дополнительный сбор разведывательных данных, а штурм начать в воскресенье 8 сентября. Разведку решили отправить сегодня ночью. Час штурма точно еще не был намечен. Это зависело от погоды. Так или иначе штурм предполагалось начать после полудня.

Всю ответственность за артиллерию возложили на Драницына и Жилина. Бронникову было поручено поддерживать действия пехоты по берегам Двины. С десантом на левый берег шел Воробьев. Действиями на правом берегу взялся руководить комиссар. Павлин брал на себя форсирование Ваги и занятие селения Усть-Важского. Штурм предполагали начать из деревни Шидровки.

Когда все вопросы были решены, Драницын вдруг встал и вытянулся.

- В чем дело? - спросил его Павлин.

- Разрешите мне ехать на Вагу. Вместе с вами...

- Тебе? Начальнику штаба?

- Да... Это вопреки положению. Но я могу быть там полезным на первом этапе боя...

- Опасном, ты хочешь сказать? Тем более... Нет, друг... Невозможно! улыбаясь, проговорил Павлин. Комиссар поднялся из-за стола.

- Соколов! - крикнул Павлин. - Пора червячка заморить. Что-то у меня аппетит разыгрался...

После получения письма от Гриневой на душе у Павлина стало спокойно и светло. Настроение командира бригады невольно передавалось всем окружающим.

- Слушай, - будто вспомнив что-то, обратился Павлин к Фролову. - Мне хотелось бы познакомиться с твоей молодежью... Этот краском, который сегодня приехал! И твой адъютант, Латкин, кажется?

- Они скоро уходят в разведку.

- Ну и прекрасно! А сейчас пусть поужинают с нами. Комиссар подозвал связного:

- Разыщи краскома Сергунько и разведчика Латкина. Чтобы немедленно явились.

Вестовой Соколов принес большую дымящуюся сковородку с мясными консервами, поставил на стол кувшин деревенской браги. Под общее громкое "ура" Фролов провозгласил тост за здоровье Ленина. Потом пили чай из брусничного листа с таблетками сахарина.

- Брусничку-то собственноручно собрал, - доложил Соколов.

Тут же, не вставая из-за стола, стали петь песни "Из страны, страны далекой", "Варшавянку"...

Павлина заставили спеть одного. Он любил песни и запел старинное гдовское "величанье":

Не конь ходил по бережку,

Не вороненький по крутому,

Конь головушкой помахивал,

Золотой уздой потряхивал.

Все колечки бряк-бряк,

Все серебряны бряк-бряк!

Подбежала тут и девица,

Девица красная, Ольга Владимировна.

Павлин пел и смеялся. В эту минуту ему казалось, что он не в каюте, не на "Желябове", а в родном селе, в избе у бабки и деда. Изба теплая, воздух в ней пахнет хлебом. Он, еще совсем молодой парень, приехал с питерского завода на побывку. Ночь под праздник. Рождество, что ли... Шумит большое торговое село Заянье с тремя церквами, лавками и ярко освещенными кабаками. Улицы покрыты чистым, голубоватым снегом. Постреливают от мороза кружевные заиндевелые деревья. Он сидит в избе, девушки поют "величанье"... Тут же будущая его невеста, тогда еще совсем маленькая девочка, Олюшка.

Появление Валерия и Андрея отвлекло Павлина от воспоминаний.

- В разведку, друзья, идете? - обратился он к ним. - Хорошее дело! Ну, садитесь. Налейте-ка им по стаканчику.

Он усадил молодых людей рядом с собой.

В каюте было дымно от махорки и очень шумно. Бронников и Жилин сидели рядом на койке. Бронников горячо говорил о том, что русский флот должен быть самым сильным в мире:

- Это не мечта, а необходимость. И это будет, товарищи! Мы будем строить, строить, строить... Базы, корабли! Порты, крепости!

Чернобородый Жилин глядел на него сияющими глазами.