Северянин

Он и раньше удивлялся тому, насколько рано на Острова приходит весна, особенно если сравнивать с его родной Норвегией, но на этот раз приход ее показался ранним даже самим британцам. Время Бельтайна они вычисляли по фазам луны, и, хотя к этому моменту листья только-только должны были развернуться, выбравшись из почек, а трава еще и до колена не доставала, все вокруг внезапно расцвело, и за каких-то несколько дней весна превратилась в раннее лето. Молодые селяне ликовали, более старшие качали головами и приговаривали: «Ничего хорошего в этом нет, если так все цветет сейчас, то, возможно, позже будет заморозок. Останемся без яблок и ягод, а может, еще и без хлеба».

Викинг вспомнил об этом во сне. «Заморозки? Ну, пусть будут заморозки. Выкручусь как-нибудь. Все-таки, уже не зима…» Потом он увидел Маху, которая подошла к нему, присела на землю рядом и погладила его по лицу. Ее прикосновение было совсем легким, будто паутинка или пушинка одуванчика. Сначала Агнар воспринял это будто нечто совершенно нормальное, потом сообразил, что Махе здесь взяться неоткуда, подскочил, с трудом стряхивая с себя сон… Рядом не было никого, только лес смыкал над его головой шуршащие кроны, да папоротники качались перед лицом.

Несколько минут скандинав приходил в себя. Он вспомнил бессонную ночь в священном лесу друидов, потом целый день в пути, и вот теперь, поспав совсем немного, не может снова улечься, чтоб дальше отдыхать, – надо подниматься и идти. Чем дальше он уйдет от места, где его могут начать искать, тем лучше. «Интересно, ищут ли они меня в лесах, окружающих селение, задушенным и уже давно посиневшим? – весело подумал Агнар. – Пусть ищут»…

Впрочем, всерьез на это надеяться он не собирался. Жизнь давно научила его – рассчитывать можно только на себя, а никак не на человеческую дурь. Последняя все равно рано или поздно обманет, или так, или эдак.

Он ощупал свои вещи, вытащил хлеб и сушеное мясо, немного пожевал. Голодному мужскому желудку это было все равно, что росинка, но лучше, чем ничего. Потом, увязав остатки, он навьючил вещи на себя и пошел дальше, стараясь держать строго на запад. Куда именно он идет, викинг и сам не знал. В Британии он был лишь на побережье, к тому же мимоходом и совершенно в другом времени. Так что собственный опыт ему помочь не мог. Помочь могла только удача.

«Сначала нужно решить, чего же ты на самом деле хочешь, – сказал он сам себе, чтоб привести мысли в порядок. – А что ты хочешь, парень?»

Он скоро понял, чего может хотеть. Вернуться в свое время? Пожалуй. Забрать с собой Маху? Наверное. Но с чего начать? Как отыскать альвов, чем вынудить их сделать так, как он хочет? Как связаться со жрицей, как уговорить ее уйти с собой?

А может, он вовсе и не хочет вернуться в свое время?

Удивительная мысль посетила Агнара. Что он потерял в своем родном времени? Семью? Он ее не завел. Дядя и прочие родные – это его прошлое, как у каждого птенца, вылетевшего из гнезда. Так было бы и в том случае, если 6 он остался в Нейстрии, или снова отправился бы на поиски нового счастья, потому что один дядя, в конце концов, это не род. Это лишь один старший родственник. Род Агнара – в Норвегии, и с ним он мог никогда не увидеться.

Отец его мертв, мать давно принадлежит к другому семейству, к семейству своего нового мужа. А здесь… А здесь можно найти столько приключений на свою голову, что любому хватит. И, конечно, при желании добиться славы и богатства – кому что нравится. Самое же главное, окружающий его мир таил в себе столько загадок, что одно только прикосновение к ним заставляло голову кружиться.

По натуре своей молодой мастер был исследователем, причем вполне бескорыстным. Именно потому он ушел из родного Хёрдаланда с дядей и другими воинами Хрольва Пешехода, именно поэтому не усидел в Нейстрии. Любознательность и страсть к познанию нового толкала его с обжитого места, а мысли о добыче, славе, влиянии приходили ему в голову в самую последнюю очередь. Добыча?.. Слава?.. Ну да… конечно. И это тоже… Впрочем, задерживаться на этих мыслях долго викинг не привык. Как будет – так пусть и будет.

Надо было как-то устраиваться в этом мире.

А для начала – найти себе что-нибудь на ужин, причем что-нибудь более существенное, чем те крохи, которые он прихватил с собой. Для охоты нужно было оружие, и, шагая по лесу, викинг скоро отыскал подходящую жердину, а потом долго обстругивал ее конец. Твердость дерева, с трудом поддававшегося отличному закаленному и тщательно заточенному ножу, успокоила его – хоть и без наконечника, но жердина может сослужить ему службу.

Правда, теперь еще надо было набрести хоть на какого-нибудь зверя. «Лучше бы кабана, – подумал скандинав. – Они привыкли нападать сами. За оленем надо еще угнаться, а куда я гожусь – за оленями бегать по лесу? Был бы лук»… Но развивать эту мысль он счел бессмысленным. Лук, разумеется, самое лучшее оружие для охоты, но взять его неоткуда.