Север

И вдруг – страшный вой, шум, скрежет!.. Нечто огромное, длинное, чудовищное выскочило из черного зева пещеры и понеслось на людей… Нет, оно замерло рядом. Но люди почему-то опять не испугались, напротив, они охотно полезли внутрь этого чудища, которое теперь, вблизи, вновь показалось Нанасу чем-то знакомым. Будто вежи с дверями и большими окнами, сцепленные между собой.

И если бы не эти прозрачные окна, то это была бы точь-в-точь та «вежа», где они пережидали буран! Только та была грязной, а эти сверкали светом и яркими красками. Зато ведь и те «вежи» были, как и эти, скреплены меж собой.

Не для того ли, чтобы вот так же стремительно катиться по двум блестящим, наверняка металлическим, полосам, лежащим на земле? Тогда он не видел этих полос, но там все было завалено снегом. Надо будет остановиться на обратном пути и раскопать снег…

– Не заскучал? – раздалось над ухом, и Нанас от неожиданности подпрыгнул.

Надя поставила перед ним что-то, но он снова уставился на коробку, показывающую чудеса.

– Что это?.. – ткнул он на убегающие в темную пещеру «вежи» с людьми.

– Метро, – ответила Надя. – Красиво, правда? Мне батя рассказывал про него, он там был. В Москве и в Питере.

– Для чего оно? Почему под землей?

– Чтобы быстро доехать туда, куда тебе надо. А под землей, чтобы ничто не мешало. Наверху же дома, машины… Хотя, батя говорил, что и наверху делали ветки, на специальных высоких подставках. Не выше, конечно, домов, но…

– Что такое дома? – спросил Нанас.

– Ну, здания, где жили люди. Вот ты где жил?

– В веже.

– Не знаю такого… А дома – вот они, – кивнула Надя, и Нанас снова увидел большие короба с многочисленными рядами окон.

– А!.. – обрадовался Нанас. – Я тоже видел… дома. В Ловозере, и еще, пока ехал. А в Коле все дома разрушены… Скажи, для чего духам было сооружать всю эту красоту, чтобы потом все это разру шить? – Сказав это, он прикусил язык.

Ведь Надя сама была из мира духов. Что, если она разгневается на него? Однако «духиня» не разгневалась, а, наоборот, рассмеялась:

– Что? Духи? Ты еще скажи – слоны![13]

– Какие слоны? – заморгал Нанас.

– Я никак не могу понять, когда ты дуркуешь, а когда по-настоящему тупишь, – вздохнула Надя. – Давай-ка лучше поедим, а то, смотрю, телик на тебя плохо действует. – Она подошла к волшебному ящику («телику»?), снова чем-то щелкнула, и все красочные чудеса тут же погасли.

Нанас чуть не закричал от досады, но тут он увидел то, что принесла Надя, а также унюхал идущий от этого запах и закричал уже совсем по иному поводу:

– А-а-аа! Это правда еда?!

– А ты что, сомневаешься в моих кулинарных способностях? – насупилась девушка, но, как показалось Нанасу, не на самом деле, а в шутку.

– Я еще не знаю их, эти вот… способ… ности, – осторожно сказал Нанас. – Хорошо, если они лучше, чем обстоятельства, – добавил он непонятно зачем; наверное, чтобы дать понять «духине», что тоже знает трудные слова.

– В каком смысле? – Теперь Надя, похоже, нахмурилась по-настоящему.

– Так, – покрутил Нанас в воздухе ладонью. – В общем.

– Не умничай, – сказала Надя, и это прозвучало точь-в-точь, как ее излюбленное «не дуркуй», так что Нанас даже задумался: понять бы теперь, что из них хуже.

– Извини, – на всякий случай сказал он.

– Ладно, – буркнула «духиня», но ее сердитость быстро улетучилась, и она превратилась в радушную хозяйку, принимающую гостя. – Вот, это суп, – придвинула она к нему миску, конечно же металлическую, с умопомрачительно вкусно пахнущей похлебкой и дала ложку, также сделанную из металла. – Правда, он из пакетов, настоящее мясо давно кончилось, его мы только в первые годы ели, я даже плохо вкус помню…

Нанас ее почти не слушал – настолько был захвачен удовольствием от поглощения незнакомой, поистине неземной по вкусу еды. А Надя вдруг ойкнула и хлопнула себя по лбу:

– Я же совсем забыла! Я принесла вино. Ты пил когда-нибудь вино? Это последняя бутылка, мы берегли ее для какого-нибудь знаменательного события. Я и сама-то пила его лишь несколько раз – на свое восемнадцатилетие, когда бате исполнилось шестьдесят, и раза три на Новый год, когда мы не забывали, что он наступил… По-моему, сейчас самое время прикончить эту бутылку. Тем более, тебе это как раз нужно – ты наверняка схватил по дороге нехилую дозу, а батя говорил, что красное сухое вино полезно при облучении.

«Духиня» взяла в руку блестящую длинную штуковину, похожую на обрубок ствола необычайно гладкого зеленого дерева, заостренную сверху.

– Правда, я штопором никогда не пользовалась, раньше все время батя открывал, – сказала Надя. – Ты, наверное, тоже не умеешь?

– Я даже не знаю, что такое штопор, – признался Нанас, добавив: – И вино… И вообще, ты говори мне, как все называется, когда что-то делаешь, ладно? Ты не думай, что я такой… тупой, просто там, где я жил, ничего этого не было.

– Ладно, – сказала Надя. – Но я ведь тоже мало чего знаю, только то, что батя рассказывал, что прочитала, что на дивиди было… Ой! – быстро сменила она тему. – Но как же мы все-таки от кроем бутылку?