Север и Юг

Она встала и решила сразу же заняться какой-нибудь работой, чтобы отвлечься. Сначала Маргарет позвала Марту, чтобы потолковать с ней по душам. Ей давно хотелось понять, что таится за той серьезной, почтительной, услужливой манерой, которая скрывала истинный характер девушки. Она поняла, что Марту трудно вызвать на личный разговор, но наконец затронула верную струну, упомянув имя миссис Торнтон. Лицо Марты осветилось и, получив одобрение, она рассказала долгую историю, как ее отец в молодости был связан с мужем миссис Торнтон… нет, он даже оказал ему какую-то любезность. Об этом Марта мало знала, потому что это случилось, когда она была маленькой девочкой. Но обстоятельства разлучили две семьи, и когда Марта стала уже совсем взрослой, ее отец «покатился под гору», а мать умерла, а она и ее сестра — используя ее собственное выражение — «пропали бы», если бы не миссис Торнтон. Она нашла их, вспомнила о них и ухаживала за ними.

− У меня была лихорадка, я была очень слаба. И миссис Торнтон и мистер Торнтон тоже — они не отдыхали, пока ухаживали за мной в их собственном доме, возили меня к морю и прочее. Доктора говорили, что можно заразиться, но это их не волновало… только мисс Фанни, она гостила у тех людей, в чью семью собирается войти. Хотя она боялась, все закончилось хорошо.

− Мисс Фанни собирается замуж! — воскликнула Маргарет.

− Да, за богатого джентльмена. Только он намного старше ее. Его зовут Уотсон. У него молочная ферма где-то за пределами Хейли. Это очень выгодный брак, несмотря на то, что он совсем седой.

После этих слов Маргарет достаточно долго молчала — за это время к Марте снова вернулась ее серьезность, а вместе с ней — привычная краткость ответов. Она почистила камин и спросила, в котором часу ей следует приготовить чай, и покинула комнату с тем же непроницаемым выражением лица, с каким и вошла. Маргарет пришлось отказать себе в дурной привычке, которая появилась у нее в последнее время — попытаться представить, как каждое событие, о котором она слышала касательно мистера Торнтона, повлияет на него: понравится оно ему или нет.

На следующий день она занималась с маленькими детьми Баучера, совершила долгую прогулку, заглянув под конец в гости к Мэри Хиггинс. К большому удивлению Маргарет, Хиггинс уже вернулся с работы. Увеличившийся световой день ввел ее в заблуждение — был уже поздний вечер. Судя по его поведению, он тоже познал силу смирения, стал спокойнее и уступчивее.

− Значит, пожилой джентльмен отправился путешествовать, не так ли? — спросил он. — Малыши мне так сказали. Да, они все замечают, эти дети. Я подозреваю, что они будут пошустрее и посообразительнее моих девочек, хотя, может быть, так не стоит говорить, одна из них уже в могиле. Лето, как я полагаю, самое время для путешествий. Мой хозяин там, в цеху, витает в каком-то своем мире.

− Поэтому вы так скоро вернулись сегодня домой? — спросила Маргарет простодушно.

− Вы ничего об этом не знаете, вот и все, — сказал он. — Я не из тех, у которых два лица — одно для хозяина, а другое — для разговоров за его спиной. Раньше я считал каждый час, чтобы уйти с работы. Нет! Ваш Торнтон достаточно хорош, чтобы с ним тягаться, но так же слишком хорош, чтобы жульничать. Это именно вы нашли мне это место, и я благодарю вас за это. У Торнтона неплохая фабрика, идет в ногу со временем. Вставай, парень, и расскажи свой прелестный гимн мисс Маргарет. Правильно. Встань устойчиво и вытяни правую руку, как демонстратор.

«Раз — остановись,

Два — подожди,

Три — будь готов,

А четыре — уходи!»

Маленький мальчик повторил непонятный для него методистский[43] гимн, уловив из него лишь его мерный ритм, и который он повторил, постепенно понижая голос, как это делают члены Парламента. Когда Маргарет зааплодировала, Николас потребовал спеть еще и еще, и к своему большому удивлению, она заметила, что он неосознанно испытывает интерес к таким святым вещам, которые раньше отвергал.

Время чаепития уже прошло, когда Маргарет вернулась домой. Но, вспомнив, что ее никто не ждет, она успокоилась. Она могла остаться наедине со своими мыслями во время отдыха вместо того, чтобы беспокойно наблюдать за другими и решать, быть ли ей серьезной или веселой. После чая она решила просмотреть большую связку писем и выбрать те, которые нужно было выбросить.