Север и юг

– Если ты сейчас скажешь, что больно не будет, я тебя точно ударю, – он улыбался, но смотрел куда угодно, только не на умирающего.

Вместо ответа Фогарта прикоснулась к щеке Иаллама кончиками пальцев и погладила, словно успокаивая… а потом резко, чтобы не успеть передумать, вложила в его грудь сферу с зерном болезни.

Иаллам прерывисто выдохнул и закашлялся.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как? – переспросил он. – Как обычно, наверное. А как должен?

– Сейчас и узнаем, – спокойно ответила Фог, скрывая волнение. – Спроси, есть ли здесь свободные комнаты с хорошим освещением. И чтобы там было окно, – торопливо добавила она. – Обязательно.

Таких комнат в здании не оказалось, и пришлось возвращаться во дворец. Всё это время Фогарта глаз не спускала с Иаллама. Телохранителя он отослал – не просто так, а с заданием, как ей показалось. Комнату люди из совета предоставили роскошную – большую, с высоким потолком и с добрым десятком светильников вдоль стен. Пока слуги застилали низкое ложе и наполняли водой бадью у стены, Фог сидела на подоконнике, поглядывая то на подозрительно бледного Иаллама, то на светлеющее небо над городом.

– Ждёшь чего-то? – спросил рыжий нарочито жизнерадостным голосом. «Зерно» болезни пока ещё дремало в плотной оболочке морт.

– Жду, – кивнула Фог. – Свой сундук. Вот, кстати, и он.

Тёмное пятно, которое издали можно было принять за большую птицу, вдруг резко нырнуло вниз, к самым крышам. Послышался хруст черепицы.

Иаллам сощурился и хмыкнул:

– Не боишься, что у тебя потом из оплаты вычтут?

– Пусть сначала докажут, – сосредоточенно ответила Фог, вслушиваясь в пульсацию такой знакомой морт. – Это им ещё повезло, что сундук догадался взлететь повыше… А то парой дыр в крыше они бы не отделались.

– Догадался? – недоумённо вздёрнул бровь Иаллам.

– Ну да, – кивнула Фогарта немного смущённо. – Конечно, это невозможно, но мне кажется, что он постоянно учится чему-то новому. Ну, как собака.

Одно воспоминание потянуло за собой другое – Ора, её тихая смерть, сброс Алаойша… Лишь усилием воли Фог заставила себя не думать об этом.

– Почему нет, – философски пожал плечами рыжий, и в глазах у него – впервые за последние несколько часов! – промелькнула искра настоящего веселья. – А тормозить твой сундук не собирается?

– Должен, – неуверенно предположила Фог и, приглядевшись, охнула: – В сторону! В сторону от окна, быстро!

…противоположную стену сундук, конечно, не пробил, но слугам пришлось искать другую бадью и заново наполнять её водой.

Когда все посторонние удалились, Фогарта проверила запасы воды и питья, очистила воздух в комнате и запечатала её морт, вмуровав по углам четыре капсулы с мирцитом. Затем приказала Иалламу раздеться – он хмыкнул, но послушался – и лечь на покрывало. После этого надела окулюс, подрегулировала колёсиком чёткость – и развеяла сферу вокруг «зерна» болезни.

Следующие два дня превратились в кошмар безысходности.

Растревоженное чужеродной морт, «зерно» росло стремительнее, чем лекари описывали это в своих дневниках. Через четыре часа у Иаллама началась лихорадка. Его постоянно терзала жажда, а покрывала намокали от пота быстре, чем Фог успевала их высушивать и очищать. От окулюса у неё заболела голова, но искать целебные снадобья Дёрана на дне сундука было некогда.

Как выяснилось почти сразу, «зерно» не было чистым сгустком морт – его сердечником оказалась капля неизвестной жидкости, летучей и весьма едкой. По свойствам она слегка напоминала эфиры, но явно была преобразована волей киморта. В спящем состоянии оболочка из морт сковывала жидкость. Когда же «зерно» пробуждалось, то капля-носитель растворялась в крови заражённого и начинала медленно вытеснять из тела все жидкости, заменяя их разреженной морт. Когда изменения становились близки к необратимой стадии, жидкость, понукаемая заложенным в морт стремлением, скапливалась в глазницах – сначала в обеих, затем собиралась уже в одной… Морт постепенно стягивалась обратно, и тело высыхало. Жертва «болезни» превращалась в живую мумию.

И «зерно» отправлялось искать следующую жертву.

Пока длились приступы лихорадки, Иаллам ещё держался стойко – отвечал на вопросы о самочувствии подробно и ясно, даже шутить пытался. Но затем у него начались боли – жидкость выходила из тела слишком быстро, и мышцы не успевали приспосабливаться. Фог внимательно наблюдала за процессом и запоминала всё в мельчайших подробностях, как могут только киморты.

«Лишь бы не упустить точку невозвращения… лишь бы не упустить…»

К следующему полудню Иаллам, исхудавший едва ли не до костей, сломался. Он то стонал в полузабытьи, то хватал Фог за полы одежды и просил сбивчивым, хриплым шёпотом:

– Прекрати это… пожалуйста, прекрати… я не хочу умирать, вынь это из меня… оно жрёт меня изнутри, я чувствую!.. Прошу тебя, прекрати…

Фогарта поила его прохладной водой, гладила по слипшимся волосам и просила потерпеть. Один раз он попытался ударить её ножом, спрятанным под ложем, но промахнулся.

Себя он в тот момент уже не помнил.