Север и юг

– Сделать-то можно, но не стоит: и без тебя найдётся, кому руки замарать, – ворчливо откликнулся Сэрим, и звук его речи точно изгнал злой морок. – Госпожа Онор, сама-то стоять сможешь? Или тебя к выходу лучше понести?

– Смогу, – сердито откликнулась она, отдёрнув от него локоть, и хлюпнула носом. – Я не калека и… и…

– А ребёнок далеко? – тут же настырно спросил музыкант, не давая ей опомниться. – Братца, говоришь, твоего здесь нет, а где он может быть – не знаешь? Давай-ка, госпожа, соберись, подумай, нам тут задерживаться не стоит – уж больно здешние хозяева негостеприимны. Да, кстати, меня звать Сэрим, я на флейте играю, народ веселю – а заодно слушаю, кто чего рассказывает. Вон тот, рыжий обалдуй – Иаллам, он здесь храм представляет, чтобы преступления Радхаба подробно описать и воздать негодяю по заслугам. С нашей ясноокой госпожой ты уже познакомилась, а вон тот, с подозрительной рожей, – капитан Сидше Джай-рон, он тебя с братом на дирижабле в родные края отвезёт… Ну, наверное. Можешь его смело на лорги бранить – он ни слова не разумеет…

– Немного понимаю.

– Значит, лучше не бранить, кто его бандитскую душу знает – вдруг шутки не поймёт и обидится? – и бровью не повёл Сэрим, продолжая заговаривать зубы Онор. – Ну, осмотрелась, отдышалась? Куда идти за младенцем?

Бывшая пленница стиснула кулаки.

– Отсюда выйти – и чуть вправо. Я слышала, как она плачет…

Медлить они не стали.

Девочка шести месяцев от роду и впрямь обнаружилась по соседству, в куда более уютной комнатке, вместе с немой кормилицей – дородной женщиной без языка и без двух пальцев на правой руке. Онор подняла ребёнка, но удержать не сумела, силы подвели; пришлось отдать его Иалламу, который, к слову, нисколько не стушевался, словно нянчить младенцев ему уже приходилось. На обратном пути к тому месту, где остались тхарги и сундук, сокрытые иллюзией, бывшая пленница скупо поведала о том, что ей пришлось вынести: о подлом пленении в Дабуре, о долгой и тяжёлой дороге через пустыню, о первых месяцах в плену у Радхаба… и о загадочной женщине-киморте в ишмиратских одеждах.

– Она появилась через полгода после того, как нас продали и разлучили с братом, – глухо рассказала Онор. – Лица её я не видела, зато хорошо запомнила морт – сладкую и дурманящую. Говорят, что на кимортов морт не действует… Но мой разум она сумела затуманить. Я была точно не в себе, а потом пришёл Радхаб, ну и… – Онор бессознательно потянулась к ребёнку, но затем отдёрнула руку. – Брата при мне сначала упоминали часто, когда я пыталась бежать – бессчётное число раз. Угрожали, что если сбегу – его немедля убьют. Но я подумала, что лучше уж умереть, чем вот так жить… Потом о нём говорить перестали. То ли поняли, что шантажировать меня бесполезно, то ли и впрямь… убили.

– Угрожали, значит, – задумчиво откликнулся Сидше, сузив глаза. Лорги он понимал через слово, но этого пока было вполне достаточно. – Вероятно, твой брат находился неподалёку, благородная госпожа. Иначе б никто не сказал «немедля». И если здесь, в поместье, его нет…

– …то он в другом поместье, по соседству, – заключил Иаллам, покачивая младенца. – Госпожа, а дочку-то как назвали?

Онор откликнулась не сразу.

– Никак, – ответила она наконец, отвернувшись.

Больше вопросов о ребёнке ей не задавали.

Покидая дворец-тюрьму, Фогарта сперва хотела испепелить его. Но затем вспомнила слугу со свежими отметинами от плети на плечах и немую кормилицу, которая даже во сне продолжала держать младенца, точно защищая его от всего мира… И опустила руку бессильно, так и не обрушив свой гнев на место, где маленькой девушке-северянке причинили столько горя.

– Раздумала карать? – спросил Сэрим, глядя искоса.

Просто так спросил, конечно; и без ответов всё он понимал.

– Решила сберечь силы, – дерзко откликнулась Фог, вздёрнув подбородок. – Ещё понадобятся. Такое поместье не одно. И подобных Радхабов на юге – не счесть.

До второго поместья они добрались уже утром, после восхода, и даже издали стало ясно, что скрытно проникнуть туда не получится. Дворец с восемью высокими розоватыми башнями был больше предыдущего и охранялся лучше, а кроме того, у стены, в тени деревьев с узкими жёсткими листьями, расположился на долгую стоянку караван – и не простой, а со знаком лорги на бортах повозок.

– Особый поставщик, доверенное лицо? Птичка-то высокого полёта, – пробормотал Сэрим, выглянув из-за бархана. Солнце слепило, выбеливая жёлтые пески; над поместьем вился дымок – печи на кухне уже растопили. – Судя по количеству тхаргов, там с полсотни человек, не меньше. И день уже разгорается, работа кипит – пожалуй, что никто и не спит уже. Что делать будем, а, ясноокая госпожа?

Фог размышляла недолго; выбора особого не осталось.

– Если нельзя войти тихо, то, значит, нужно такой шум устроить, чтоб за ним нас не заметили, – пожала она плечами. – А что до шума и неразберихи… Есть одна идея.