Север и Юг

— Нет, ничего этого еще не видела, — честно ответила Маргарет, но, почувствовав, что, скрывая полное равнодушие, кривит душой, добавила: — Думаю, если бы я заинтересовалась, папа обязательно показал бы мне город, только, честно говоря, осмотр фабрик вряд ли доставит мне удовольствие.

— Там, конечно, много любопытного, — вступила в беседу миссис Хейл, — но уж больно шумно и грязно. Помню, как-то мы ходили смотреть, как делают свечи, так мое новое сиреневое шелковое платье оказалось безнадежно испорченным.

— Вполне возможно, — недовольно буркнула миссис Торнтон. — И все же полагаю, что люди, приехавшие в город, прославившийся на всю страну выдающимися успехами в бизнесе, могли бы посетить некоторые места, где этот бизнес развивается. Доводилось слышать, что ничего подобного больше нет во всем королевстве. Если мисс Хейл изменит точку зрения и снизойдет к производству, буду только рада попросить сына устроить для нее экскурсию в ситценабивной, ткацкий или более понятный прядильный цех одной из его фабрик. Там можно собственными глазами увидеть все достижения техники.

— Я так рада, что вы не любите фабрики, склады и прочее производство, — прошептала Фанни напоследок, вставая вслед за матерью, когда та с холодным достоинством простилась с миссис Хейл.

— На вашем месте я бы узнала об этом все, что можно, — спокойно ответила Маргарет.

На обратном пути миссис Торнтон строго сказала дочери:

— Мы должны проявить любезность к этим Хейлам, однако не торопись заводить с их дочерью дружбу: к добру это не приведет. А маменька ее очень больна, но представляется мне довольно милой.

— Не собираюсь я ни с кем дружить, мама! — Фанни обиженно надула губки. — Просто старалась поддержать беседу — вот и болтала обо всем подряд.

— Что ж, хорошо. Во всяком случае, теперь Джон должен быть доволен.

Глава 13. Легкий ветерок в духоте

Страх и тревога, боль и сомненье
Растают как тень, уйдут как виденье.
Лишь смерь не минует, как наважденье.

Печально бредем мы пустынной тропой.
Конец приближаем усталой стопой,
Во тьме пробираясь унылой толпой.

Но Господа голос зовет нас домой,
Сквозь сумрачный лес он ведет за собой
В тот край, что сулит вожделенный покой.

Закончится путь на святых берегах.
Отступит сомненье, развеется страх,
И тщетным покажется горестей прах.

Тренч Р. К.

Едва гостьи уехали, Маргарет бросилась наверх, надела шляпку, накинула шаль и побежала к Хиггинсам, чтобы узнать, как чувствует себя Бесси, и посидеть с ней до обеда. Шагая по узким грязным улицам, она задумалась о том, что забота о бедной больной девушке наполнила их жизнь смыслом.

Было заметно, что ее ждали, и Мэри Хиггин, младшая сестра Бесси, даже пыталась навести порядок: пол в середине комнаты выглядел почти чистым, хотя под стульями, столом и возле стен осталась пыль и грязные участки. День выдался жарким, однако камин пылал, и оттого дом напоминал раскаленную печь. Маргарет не поняла, что щедро расходуя уголь, Мэри хотела так выразить свое гостеприимство, и решила, что это для Бесси, которую, возможно, знобит. Больная лежала возле окна то ли на большой подушке, то ли на маленькой тахте. По сравнению со вчерашним днем она казалась очень слабой и усталой: как выяснилось, девушка, заслышав шаги, то и дело вставала, чтобы посмотреть, не Маргарет ли это. И вот теперь, когда та наконец пришла, лежала неподвижно, молча, умиротворенно глядя на подругу, касаясь кончиками пальцев ее платья, не уставая восхищаться тонкостью ткани.

— Никогда не понимала, почему в Библии люди так любят мягкие одеяния. Наверное, приятно наряжаться так, как вы, — необычно. Все благородные дамы носят слишком яркие платья, аж в глазах рябит, а ваш ласкает взор. Где вы его купили?

— В Лондоне, — с улыбкой ответила Маргарет.

— Лондон! Вы были в столице?

— Даже несколько лет там жила, хотя дом мой всегда оставался в деревне, на краю леса.

— Расскажите, пожалуйста, — попросила Бесси и, опустив голову, закрыла глаза, скрестила руки на груди и замерла, словно боялась пропустить хоть слово. Люблю слушать о деревьях, полях и цветах.

Уехав из Хелстона, Маргарет еще ни разу не рассказывала о родной деревне — разве что лишь мимоходом упоминала название, — но во сне часто видела любимый край более отчетливо и ярко, чем он был наяву, и даже навещала самые уютные уголки. Сейчас сердце открылось навстречу нежной просьбе.