Читаем Север и Юг полностью

— Фанни, я хочу, чтобы ты поехала. Визит не принесет тебе вреда. Буду крайне признателен, если не придется повторять.

Решительным шагом он покинул комнату, а если бы задержался хоть на минуту, то в ответ на властный тон, слегка смягченный оговоркой «буду крайне признателен», Фанни непременно бы расплакалась.

— Джон обвиняет меня в том, что мои болезни надуманные, хотя это вовсе не так! Да и кто такие эти Хейлы, чтобы из-за них так суетиться?

— Фанни, не говори о брате в таком тоне. Наверняка существует серьезный повод, иначе он не настаивал бы на визите, так что давай-ка собирайся.

И все же разногласие между сыном и дочерью не склонило миссис Торнтон в пользу «этих Хейлов». Сердце ревниво повторяло слова Фанни: «Кто такие эти Хейлы, чтобы из-за них так суетиться?»

Вопрос этот то и дело возникал подобно припеву в песне — даже тогда, когда сама Фанни совсем забыла о нем в приятном возбуждении от новой шляпки и собственного отражения в зеркале.

Миссис Торнтон стеснялась. Не так давно у нее появилось время для светского общения, и общение это доставляло не много радости. Она любила давать званые обеды и критиковать обеды других, но вот с новыми людьми сходилась с трудом. Войдя в маленькую гостиную Хейлов, миссис Торнтон смутилась, и оттого показалась еще более более суровой и неприступной.

Маргарет шила из батиста крошечный наряд для будущего ребенка Эдит, и миссис Торнтон подумала: «Мелкая, бесполезная работа». Вязание миссис Хейл понравилось ей куда больше: во всяком случае, что-то значительное. Комнату наполняли многочисленные безделушки, с которых, должно быть, приходилось то и дело стирать пыль. Уборка занимала много времени, а для людей с ограниченным достатком время означало деньги. Обо всем этом миссис Торнтон размышляла, величественно беседуя с миссис Хейл и изрекая обычные банальности, которые, как правило, произносят не задумываясь. Миссис Хейл, в отличие от гостьи, уделяла беседе значительно больше внимания благодаря драгоценным старинным кружевам на ее платье.

— Настоящие английские кружева, — поделилась она потом с Диксон, — которые уже лет семьдесят не плетут. Такие не купишь — должно быть, достались по наследству, — а это означает, что у Торнтонов хорошая родословная.

Таким образом, обладательница наследственных кружев удостоилась несколько больших усилий, чем те вялые попытки проявить любезность, которые достались бы любому другому посетителю. И вскоре Маргарет, старательно поддерживая разговор с Фанни, услышала, как мама и миссис Торнтон погрузились в обсуждение неисчерпаемой темы слуг.

— Полагаю, музыка вас не привлекает, — заметила мисс Торнтон. — Не вижу фортепиано.

— Люблю слушать приятную музыку, но сама играю не очень хорошо. А папа и мама к звукам равнодушны, поэтому, переезжая сюда, мы продали свой старый инструмент.

— Не понимаю, как можно существовать без фортепиано. Мне оно кажется едва ли не главной необходимостью в жизни.

«Пятнадцать шиллингов в неделю, из которых три откладывали! — подумала Маргарет. — Но она, наверное, была совсем маленькой, так что не помнит этого. И все же знать о тяжелых временах должна бы».

— Полагаю, у вас где-то можно послушать музыку?

— О, конечно! Здесь бывают хорошие концерты. Чудесные! Вот только собирается слишком много народу: устроители пускают всех без разбору, — но зато музыка самая новая. На следующий день я обычно заказываю много нот.

— Означает ли это, что в музыке вас привлекает именно новизна? — холодно поинтересовалась Маргарет.

— О, если бы эти произведения не пользовались популярностью в Лондоне, исполнители не привезли бы их сюда. Вы, конечно, бывали в Лондоне?

— Конечно, даже жила там несколько лет.

— А я лишь мечтаю его увидеть. И еще Альгамбру.

— Лондон и Альгамбру? — удивленно переспросила Маргарет.

— Да! С тех пор как прочитала «Сказки Альгамбры». Вы их, конечно, читали?

— Нет, не думаю. Но ведь в Лондон вполне можно поехать.

— Да, но мама сама никогда не была в Лондоне и не понимает моей мечты! — с жаром прошептала Фанни. Очень гордится Милтоном. А для меня это грязный, дымный город. Впрочем, кажется, эти качества ей особенно нравятся.

— Если миссис Торнтон живет здесь много лет, ее любовь вполне понятна, — возразила Маргарет своим чистым серебристым голосом.

— Что это вы там обо мне говорите, мисс Хейл, можно узнать? — встрепенулась миссис Торнтон.

Маргарет не нашлась с ответом, поэтому Фанни пояснила:

— Ах, мама, мы всего лишь пытаемся выяснить, за что ты любишь Милтон.

— Благодарю вас, — холодно заметила миссис Торнтон. — Не думала, что естественная привязанность к городу, где родилась, выросла и прожила много лет, может подвергаться сомнению.

Маргарет рассердилась: и на несдержанную на язык Фанни, и на слишком уж прямолинейную ее матушку.

После неловкой паузы гостья продолжила:

— Вы что-нибудь знаете о Милтоне, мисс Хейл? Видели наши фабрики, наши грандиозные склады?

Перейти на страницу:

Все книги серии Эксклюзивная классика

Кукушата Мидвича
Кукушата Мидвича

Действие романа происходит в маленькой британской деревушке под названием Мидвич. Это был самый обычный поселок, каких сотни и тысячи, там веками не происходило ровным счетом ничего, но однажды все изменилось. После того, как один осенний день странным образом выпал из жизни Мидвича (все находившиеся в деревне и поблизости от нее этот день просто проспали), все женщины, способные иметь детей, оказались беременными. Появившиеся на свет дети поначалу вроде бы ничем не отличались от обычных, кроме золотых глаз, однако вскоре выяснилось, что они, во-первых, развиваются примерно вдвое быстрее, чем положено, а во-вторых, являются очень сильными телепатами и способны в буквальном смысле управлять действиями других людей. Теперь людям надо было выяснить, кто это такие, каковы их цели и что нужно предпринять в связи со всем этим…© Nog

Джон Уиндем

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-философская фантастика

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Тяжелые сны
Тяжелые сны

«Г-н Сологуб принадлежит, конечно, к тяжелым писателям: его психология, его манера письма, занимающие его идеи – всё как низко ползущие, сырые, свинцовые облака. Ничей взгляд они не порадуют, ничьей души не облегчат», – писал Василий Розанов о творчестве Федора Сологуба. Пожалуй, это самое прямое и честное определение манеры Сологуба. Его роман «Тяжелые сны» начат в 1883 году, окончен в 1894 году, считается первым русским декадентским романом. Клеймо присвоили все передовые литературные журналы сразу после издания: «Русская мысль» – «декадентский бред, перемешанный с грубым, преувеличенным натурализмом»; «Русский вестник» – «курьезное литературное происшествие, беспочвенная выдумка» и т. д. Но это совершенно не одностильное произведение, здесь есть декадентство, символизм, модернизм и неомифологизм Сологуба. За многослойностью скрывается вполне реалистичная история учителя Логина.

Фёдор Сологуб

Классическая проза ХIX века

Все жанры