– Если бы у меня имелись к нему какие-то предубеждения, то такой изысканный дар расплавил бы их навсегда. Я не пробовал ничего подобного даже в Хэмпшире – с тех пор, как был маленьким мальчиком. Хотя для детей все фрукты хороши. С каким удовольствием я ел терновые ягоды и дикие яблоки! Маргарет, ты помнишь кусты смородины, которые росли в саду у западной стены?
Разве она могла забыть такое? Она помнила все: каждое пятнышко на старой каменной ограде, серый и желтый мох, превращавший стену в сказочную карту, маленький журавельник, прораставший в трещинах. События последних двух дней настолько потрясли душу Маргарет, что эти беспечные слова отца о счастливых былых временах заставили ее вскочить и бросить рукоделие на пол. Она торопливо вышла из гостиной и вбежала в свою комнату. Когда ее первые сдавленные рыдания начала прорываться наружу, она вдруг заметила Диксон, искавшую что-то в шкафу.
– О боже, мисс! Как вы меня напугали! Хозяйке стало хуже? Или случилось что-то еще?
– Нет, ничего серьезного. Просто мне стало дурно. Диксон, принеси стакан воды. А что ты ищешь? Мои муслиновые платья в том ящике.
Диксон молча продолжала рыться в белье. Комнату наполнил запах лаванды. Наконец она нашла то, что искала. Маргарет не видела, что именно. Диксон обернулась и мрачно произнесла:
– Я не хотела говорить вам, что искала. Вы и так намучились в последнее время. Мне ли не знать, как вас может огорчить такое известие. Лучше я придержу его до завтра или до конца недели.
– Что случилось? Прошу тебя, Диксон. Немедленно рассказывай!
– Та молодая женщина, которую вы навещали… Хиггинс, кажется.
– Что с ней?
– Она умерла этим утром, и ее сестра пришла со странной просьбой. Перед смертью молодая женщина изъявила желание быть погребенной с каким-нибудь предметом из вашей одежды. Вот ее сестра и попросила об этом. Я решила отдать ей ваш ночной чепец, который стал не слишком хорош.
– Ах, позволь мне найти более достойную вещь, – расплакавшись, сказала Маргарет. – Бедная Бесси! Кто мог подумать, что я больше не увижу ее.
– Я должна сказать вам кое-что еще. Эта девочка внизу просила узнать у вас, не захотите ли вы повидать умершую подругу?
– Умершую подругу? – побледнев, повторила Маргарет. – Я никогда не видела мертвых людей. Нет, я не пойду.
– Я не задала бы этот вопрос, если бы вы не вошли. Сказала бы ей, что вы не можете, и все дела.
– Я спущусь и поговорю с ней, – сказала Маргарет, испугавшись, что грубые манеры Диксон ранят душу бедной девушки.
Взяв с полки новый чепец, она пошла на кухню. Лицо Мэри опухло от слез. Увидев Маргарет, она зарыдала.
– Ах, мэм, как Бесси любила вас! Как сильно она вас любила!
Какое-то время Маргарет не могла добиться от нее других слов. Но в конце концов ее утешительный голос и мрачное брюзжание Диксон развязали девушке язык. Она сообщила им несколько фактов. Утром Николас Хиггинс ушел по своим делам и Бесси, как обычно, осталась дома в полном одиночестве. Днем одна из соседок прибежала в цех, где работала Мэри. Она сказала, что ее сестра при смерти и что никто не знает, где найти их отца. Мэри вернулась домой за несколько минут до того, как Бесси умерла.
– За пару дней до этого она попросила, чтобы ее похоронили в какой-нибудь вашей одежде. Она все время говорила о вас. Повторяла, что вы самая милая девушка, которую ей доводилось видеть. Она любила вас, и ее последние слова были такими: «Передай ей мой нижайший поклон и не позволяй отцу напиваться». Может быть, придете и взглянете на нее, мэм? Она приняла бы это как знак уважения.
Маргарет медлила с ответом.
– Да, наверное, я смогу, – наконец сказала она. – Я приду. Около пяти часов. А где твой отец?
Мэри покачала головой и встала из-за стола, чтобы уйти.
– Мисс Хейл, – тихо произнесла Диксон, – нужно ли вам смотреть на труп бедной девушки? Я и слова не сказала бы против, если бы это как-то помогло ей. Давайте я сама схожу к ним. Эти простые люди думают, что, навестив покойную, они отдают ей дань уважения.
Она резко повернулась к Мэри:
– Эй, послушай! Я приду и взгляну на твою сестру. Мисс Хейл занята. Как бы ей ни хотелось, она не сможет выделить на это время.
Девушка с грустью посмотрела на Маргарет. Визит Диксон, несомненно, был бы честью для их семейства, но для Мэри он не имел большой ценности, поскольку еще при жизни ее сестры она не раз переживала маленькие уколы ревности, вызванные близкой дружбой Бесси и этой леди.
– Нет, Диксон, – решительно заявила Маргарет. – Я должна пойти и попрощаться с Бесси. Мэри, увидимся вечером.
Боясь поддаться трусости, она ушла в свою комнату, чтобы не оставлять себе шансов изменить решение.
Глава 28
Утешение в печали
Через крест к короне!
И пусть душа твоя
Подвергается несказанным нападкам,
Веселись! Веселись!
Скоро закончатся злые раздоры
И ты будешь править миром рядом с Христом.