Север

Можем же мы хоть немного посмеяться!.. нет, ему не до смеха, он принимает все слишком близко к сердцу… он ужасно расстроен, то, что с ним происходит, напоминает любовь: сначала отношения самые серьезные, даже трепетные, а потом все превращается в фарс… Хьельмар явно отстал от времени, никак не мог за ним угнаться, вел себя так, будто на дворе 14-й год… а что осталось от Берлина? всего лишь груда развалин… но ни Москва, ни Хиросима, ни Нью-Йорк уже никогда не смогут никого испугать, их больше вообще всерьез никто воспринимать не будет… так же, как и этот посредственный, пропитанный никотином, алкоголем, заполненный аэропортами, болтливый мир 60-х, он тоже вполне может исчезнуть, и никто даже не удивится, что его больше не существует… а вот пастор Ридер, который имел все основания волноваться, напротив, показывал нам всем пример полного спокойствия… даже напевал обрывки псалмов… я не все понимал, но почти… эту песню я часто слышал в Англии и в Дании… «Мудрость – сила моя»… а ведь эта история с охотой на пчел на военном аэродроме могла обернуться для него серьезными неприятностями… и навсегда отбить у него охоту петь… трибуналы Luftwaffe никогда не отличались гуманностью… особенно теперь, в ожидании всеобщего фиаско, когда RAF делала все, что хотела, сметая по одному городу в день, они всюду видели лишь шпионов и всех подозревали, пасторов, не пасторов, и расстреливали их целыми пачками… так что пастору его пение не поможет, это точно…

Теперь мы подошли к другой двери… она открыта, там кухня… оттуда выходят три босые служанки с волосами, отброшенными на спину… здоровые девки, совсем не тощие, похоже, они ни в чем себя не ограничивают… их передники повязаны на русский манер, под грудью… не думаю, что из кокетства, просто ради удобства… а вот мы кажемся им ужасно смешными!.. наш пастор в цепях, под руку с сельским полицаем, однорукий сержант и Крахт… особенно же Ля Вига, У него такой вид, будто он только что свалился с Луны… почему они находят нас такими комичными?… Крахт спрашивает их, он немного говорит по-русски… да они и сами не знают… Берлин горит, но это их не волнует… «крепости» снуют туда-сюда, но они на них даже не смотрят… а вот на Хьельмара с пастором на цепи и на нас посмотреть стоит… ну ладно, пусть тащат котел! сержант не собирается стесняться, он поставлен здесь на довольствие, так что пусть пошевеливаются!.. вот и котел… и какая похлебка! гораздо более сытная и густая, чем у bibelforscher'ов… сержант приказывает им дать нам целых три черпака, и они зачерпывают самую гущу со дна… он также распоряжается принести три стула… а не табуретки!.. нас пятеро и мы хотим жрать… на мой взгляд, на улице довольно прохладно, так что суп очень кстати, да и кофе с булкой… я думаю о Лили… ей бы тоже неплохо чего-нибудь принести… но возможно, Мария-Тереза или эта подозрительная Кретцерша уже принесли ей все, что нужно… хотя, кто знает! женщинам верить нельзя, убежден, от них можно ожидать всяческих подвохов… а уж этой селедке-наследнице с ее роялем… или той, с мундирами… я смотрю на часы на церкви… кофе, булка и похлебка благотворно подействовали на пастора… даже выражение лица у него изменилось, да и настроение тоже… от псалмов он перешел к lieder! поет, и у него явно прорезался голос! да это просто орган какой-то!.. истинно народный артист, теперь слышно только его одного, он полностью заглушает тех, что в хлеву… русские кухарки, которым его псалмы казались скучными, в полном восторге от этих lieder… они все выбежали из кухни, их тут трое, даже шестеро!.. они аплодируют и требуют, чтобы он спел еще!

о Vater! о Vater!

А он, и вправду, поет хорошо, с таким тембром, как у него, только романсы и петь… теплый, страстный, глубокий… а страстный-то от предвкушения чего?… «о Отец! о Отец!» Ольховый Король!.. какой порыв! да, от таких можно ждать чего угодно!.. Берлин, V2,[131] и все остальное! достаточно посмотреть, как они приплясывают! Vater! о Vater!

– Нет, лучше уж с bibel'ями!