Сеул, зима 1964 года

Мэн был человеком не очень высоким и не очень улыбчивым. Он знал, что в этом мире на самом-то деле не так уж много вещей, над которыми можно посмеяться. Однако причина его неулыбчивости крылась в другом — в течение дня у него просто-напросто не было времени на то, чтобы посмеяться. И даже тот час, что требовался ему на дорогу от дома в районе Пульгвандон до работы в переполненном автобусе, поводов улыбнуться не давал. Ну, разве только из-за того, что у стоявшего напротив мужчины пуговка на брюках не застёгнута, и оттуда выглядывают трусы; или же у женщины, повисшей на поручне, из под короткого рукава блузки под мышкой торчат несколько волосков. Но даже в таких случаях испытываешь больше неловкость, чем желание посмеяться. На работе, где следовало соблюдать тишину, тоже было не до смеха, а дома нужно было держаться с достоинством, как и полагается молодому главе семьи, так что шибко-то не посмеёшься.

Если он и улыбался, то это была невзначай оброненная улыбка, как у малого ребёнка, которая появляется, когда взрослые пытаются его рассмешить. И всё же были моменты, когда он улыбался совершенно искренне: шёл ли он по улице или сидел, скорчившись, в туалете, разевал ли широко рот на приёме у зубного врача, устроившись в кресле сложной конструкции, или же заполнял документы на работе. Улыбка, что появлялась на его лице независимо от времени и места, была связана с детскими воспоминаниями о наваждении, которое посещало его, и к которому он стремился каждый божий день, потому что, будучи погружённым в эту фантазию, ему казалось, что он постиг смысл всех вещей на земле. А суть этой фантазии, которая была ведома только ему, мальчишке десяти лет, состояла в следующем:

Десятилетний Мэн Санджин играет со своими сверстниками в переулке, на который опускаются сумерки. Им не хочется задумываться о будущем, оно для них, словно и не существует, так как их вполне устраивает настоящее, где они могут вволю повозиться в грязи. Они без умолку кричат и, как угорелые, носятся друг за дружкой. А в это время в переулке, нет, скорее это — улочка, каких много в жилых кварталах, не слишком людная и не слишком пустынная, — появляется старик, чьё лицо изборождено морщинами, но это не просто старческие морщины, от них исходит какое-то сияние. А дополняет весь его облик истрёпанное в лохмотья одеяние.

Однако все местные, все без исключения, прекрасно знают, какой это замечательный и благородный старик. Он обладает способностью избавлять людей от всяческих болезней и страданий, а также почти безошибочно предугадывать будущее, указывая, что в такой-то день, в такой-то час ты встретишь того-то, и произойдёт то-то и то-то…

Так вот этот старик медленно бредёт по улочке, над которой сгущаются сумерки. Он проходит мимо оголтело снующей туда-сюда ребятни. Сначала кажется, что он пройдёт, не останавливаясь, с совершенно равнодушным видом. Но вдруг его взгляд вспыхивает, словно озаряется коротким, но мощным лучом света.

Старик застывает на месте, изо всех сил пытаясь успокоить сбившееся дыхание, это даже слегка пугает его, так как за всю свою жизнь он ни разу не приходил в такое возбуждение. Среди этих ребятишек есть один, тело которого окружают мириады звёзд, оберегающих его своим светом. От великой радости старика начинает лихорадить. Дрожа всем телом, он приближается к этому мальчишке и падает перед ним ничком, сжавшись в комок, словно пойманная черепаха. А мальчонка в свою очередь, не осознавая, что он говорит и как, обращается к лежащему на земле старику со следующими словами: «Мудрец! Встань и иди! Тебя ждут дела!» Устами этого мальчишки говорит герой из будущего.

«О, благодарю тебя, мой повелитель!» — старик, подрагивая, словно жестяная крыша на зимнем ветру, встаёт и идёт своей дорогой, пошатываясь и не смея поднять головы. Этот случай вскоре стал известен всему району, и слух о нём распространился по всей стране. Люди не могли не обращать внимания на этого мальчишку. Да, что там — не обращать внимания! Они не могли даже в упор взглянуть на него, так резало глаза. Мэн Санджин как раз и был тем самым ребёнком!

Вот примерно такое воспоминание-фантом из детства, не считаясь со временем и местом, настигало и, щекоча за бока, заставляло улыбнуться нашего Мэн Санджина — мелкого служащего в отделе по освоению рынка в торговой акционерной компании «Ёниль». Ну конечно, это была горькая улыбка — ведь когда по плечам начинают стучать глупые воспоминания из прошлого, что ещё остаётся, кроме как неловко улыбнуться с горящим от стыда лицом. Хотя так уж ли стоило стыдиться этой фантазии, которая проходила красной нитью через всё детство Мэн Санджина? И всё-таки было отчего краснеть…