Сети зла

И, вспомнив кое-что, решила зачем-то заглянуть на Царский Берег.

Даже дорогу спрашивать не пришлось: в госпитале кто-то из попавших туда бедняг, вспоминая прошлое житье-бытье, вспоминал, что дом его стоял «Позади старого храма Танит, аккурат за сто шагов до спуска к Царскому Берегу».

А старый храм Танит девушка знала — именно его служительницы занимались погребением тех, кто покинул сей мир, и, само собой, в госпитале они были нередкими гостями.

И вот она тут.

Вообще-то ей виделось, что Царский Берег должен быть какой-нибудь шикарной набережной, вымощенной резным камнем, с роскошными мраморными портиками и колоннадами…

А это было самое обычное побережье, безлюдное и поросшее травой и деревцами, где море разбивало волны о галечный пляж.

Разве что на обрыве то тут, то там стояли странные статуи, на вид очень древние. Древнее тех, что «украшали» набережную. И, как на вкус Орланды, весьма и весьма уродливые.

Она присела на выброшенное зимними штормами бревно. Отсюда неплохо было видно почти всю гавань и порт.

Десятки запертых смутой кораблей сонно покачивались у причалов.

На дальних пирсах поблескивали доспехи — стража тщательно охраняла побережье на тот случай, если пираты вздумают высадить десант. Разноцветные паруса рыбачьих баркасов маячили недалеко от берега — в бухте рыбаки могли выходить на промысел, не опасаясь морских разбойников.

Несмотря на это, рыба на базарах дико вздорожала, как и мясо. Хотя еды пока хватало. Но ходили упорные слухи, что в городе осталось муки лишь на пять дней.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, послушница решила получше рассмотреть статуи — те ли они самые, что она видела во сне?

Поднялась по древней лестнице к идолам.

Ряд начинался забавной скульптурой. Оседлав здоровенного морского конька, куда-то мчался, вытянув руку, еще молодой и совершенно голый человек, чьи волосы были собраны в хвост на затылке.

В руке он сжимал боевой молот или топор — теперь уже не разобрать.

— Это Ноденс, старший сын Хозяина Бездны, — послышалось у нее за спиной. — Мой прародитель… Да и половины Тартесса, наверное.

Повернувшись, Орланда увидела того самого мальчишку, которому помогала ловить странную кошку с крыльями. На нем была тога из тонкого полотна и золотая гривна на шее.

— Это хорошо, что ты пришла. Мне ведь и поговорить не с кем.

Орланда вежливо поздоровалась с представителем тартесской знати.

— Ты тут один гуляешь? — осведомилась она.

— Почти… Вот, кстати, и мой…

Позади послышался тяжелый топот.

— Ясный пан, почему вы прячетесь? — сипло проревел чей-то голос. — Зачем пану так шутить? О! Бей меня Перкунас своими молниями! — оторопело вытаращился на нее преклонных лет мужчина с седыми вислыми усами, облаченный в позолоченную церемониальную кирасу и малиновые шаровары. — Цоб мне больше не увидеть своего маетка! Панна шпионка!

Орланда узнала в разряженном стражнике леха, мечтавшего разоблачить заговор.

Вот незадача, теперь еще выкручиваться придется.

— Ты ее знаешь, Будрис? — недоуменно взирал на своего охранника парнишка. — Но… как…

— Так есть! — пригладил усы воин и многозначительно подмигнул девушке. — Мы с паненкой… — начал было он, но, уловив умоляющий жест, который ему сделала Орланда за спиной юноши, смешался.

— Что? — теребил его Кар. — Будрис, объясни. Вы что, раньше встречались? Орланда, может, ты растолкуешь?

— Орланда? — пробормотал Будря и принялся чесать затылок. — Как то есть Орланда? Панна шпион… э-э-э… пенкна паненка мувила, цо мае имя Орландина!

— Все в порядке, — пояснила растерянно хлопающему глазами мальчику послушница. — У меня есть сестра, на меня очень похожая…

— Сестра?! — Достопочтенный лех, похоже, был окончательно убит. — О, проше простить, ясный крулю, я испугался есть.

И тут Орланда оторопела. «Круль»?! И в один миг поняла, с кем разговаривает.

Все сложилось.

Собственный зверинец у мальчишки, одно имя с местным малолетним царем, погибшие родители… Царский Берег, в конце концов!

— Прошу простить меня, ваше величество, — низко склонилась Орланда. — Я не узнала вас.

— Не зови меня «вашим величеством»! — попросил чуть улыбнувшийся Кар. — По-дурацки звучит. Даже августа так не часто зовут.

— Ну хорошо, государь…

— И так не нужно. — И добавил вдруг печально и с обидой: — Надоело!

— Пан круль не может говорить с простолюдинкой просто так, — встрял оправившийся Будря. — Этикет!..

— Зато пан круль может приказать тебе, Будрис, немножко помолчать! — ледяным тоном распорядился Кар XXX. — И не называть меня паном крулем хотя бы сегодня!

— Воля паньска, — тяжело вздохнул лех. — Ясный пан круль сделал Будрю центурионом за просто так! Если пан круль мувит, цоб его не звали крулем, то пан Будря не будет звать круля крулем, а царя — царем, хотя то есть истинная правда.

И тут Кар звонко рассмеялся.

И Орланда засмеялась вслед за ним.

И печальный пан Будря тоже поддержал их. Может, даже просто потому, что неприлично не смеяться подданному, если смешно царю.

Тут из ее котомки выбрался сонный и недовольный Ваал.

— О, знов той ваш пасюк! — отшатнулся Будря.

— Это кусик, — поправила Орланда.