Сети

Кто он – безвестный герой, псих или разбойник? Впрочем, эти три понятия не были взаимоисключающими. И в Ланц ли он ее везет? Да какая разница! Если нет, еще и лучше. Не придется возвращаться к унылой монастырской жизни, юлить и выкручиваться перед батюшкой Адрианом – Марго до сих пор не придумала оправдания своему побегу. Не придется слушать проповедей, после которых она готова провалиться сквозь землю от стыда и чувства вины. Не придется сносить похотливые взгляды Пауля и значиться у него в невестах. Вдруг Морган заставит ее переспать с ним? Странно, но эта мысль не была пугающей; мало того, живот отозвался на нее спазмом – болезненным, но дьявольски приятным. Марго пустилась по волнам воображения, смакуя, как это сильное тело наваливается на нее, распластывает по земле, как большие горячие руки стаскивают с нее штаны и раздирают рубашку, сжимают ее груди и попку, как он втискивает бедра между ее ног… Он привезет ее в разбойничий лагерь и сделает своей… Любовницей? Прислугой? Промежность наливалась горячей тяжестью, которая, пульсируя, растекалась по животу и бедрам. Она не станет сопротивляться, позволит ему делать с собой все, что он захочет.

«А хочет ли он? Способна ли эта каменная глыба кого-либо любить и что-либо чувствовать?»

С разбойниками было бы весело. Кочевая жизнь, трапеза у костра, каждый день приключения и свобода, свобода, свобода. Зарабатывать на жизнь грабежом, безусловно, грех. Но кого в первую очередь грабят? Торговцев. Кое-кого из них совершенно нелишне проучить. Батюшка Адриан говорит, торговцы бывают двух типов – жулики и грабители, третьего в природе не существует. Выходит, разбойники делают доброе дело – лечат, пусть и с переменным успехом, их души от страсти сребролюбия. Грабители грабят грабителей. Чаши весов уравновешиваются. Да ведь ей и не придется самой освобождать торговцев от нечестно нажитого богатства – это мужское занятие. А она бы вкусно кормила своего атамана, заботилась бы о нем, стирала бы и чинила его одежду, вязала и шила бы для него. Быть может, он со временем полюбит ее и женится на ней? Иштван со всеми его подозрительными магическими дарованиями не стоит и ногтя этого парня.

Они углубились в чащу, конь перешел на шаг, и сладкие грезы Марго развеяло совершенно отчетливое ощущение, что за спиной сгустились тучи и сейчас она получит втык.

– У тебя непревзойденный талант влипать в неприятности, – прошипел Морган.

– А у тебя – выбираться из них, – парировала Марго в надежде отвести от себя карающий меч. – Признайся, ты не рыбак и не торговец. Ты разбойничий атаман!

Марго почувствовала, как его грудь дрогнула от беззвучного смеха.

«Засмейся! Ну засмейся же! Я хочу услышать твой смех!»

Морган не засмеялся.

– Этот священник… Он знает моего отца. Кто бы мог подумать. Он меня опознал. Если бы не ты… Ты так ловко все провернул! Как ты догадался, что я влипла?

– Никак. Ты ушла и пропала.

– Там, в храме, меня не покидало ощущение, что ты стоишь рядом. У меня бывало так с Иштваном – я иногда чувствовала его на расстоянии. Помнишь, я говорила про дуновение ветра? Это оно и есть: ощущение, будто человек рядом, хотя он далеко.

Морган тяжело вздохнул, почесал затылок. Узел затягивается. Чем дальше, тем сложнее и противнее врать этому милому доверчивому котенку. Надо признаться. Признаться прямо сейчас и оставить наконец этот проклятый булыжник на дороге.

«Марго, я тебя обманул. Я Сур».

Извиниться. Объяснить, почему обманул.

– Можно с тобой посоветоваться? – перебила его мысли Марго.

– Попробуй.

– Что мне сказать отцу?

«Хороший вопрос… Нет, парень, вопрос плохой, и тебе придется на него отвечать».

– Смотря какую цель ты перед собой ставишь, – начал Морган неторопливо, пытаясь выиграть время на раздумья.

– Мне надо доказать, что я уже взрослая.

– Хм… – Цель неожиданно оказалась наготове. – Взрослость, дружок, не нуждается в доказательствах. Знаешь, чем взрослый отличается от ребенка?

– Возрастом, самостоятельностью. Взрослый свободен.

– Нет. Взрослый несет ответственность за свою жизнь – за свои слова, поступки, мысли и их последствия. Признает свои промахи, не переваливает вину за собственные просчеты на других, в том числе на воображаемые злые силы. Если хочешь, чтобы тебя признали взрослой, скажи правду.

Марго размашисто обернулась:

– Признаться во всем?!

– Дослушай, прежде чем верещать. Скажешь отцу, что хотела повзрослеть, стать самостоятельной, хотела обучаться магии, и тут…

– Про магию нельзя! Он считает магию дьявольщиной.

– Даже если она излечивает от болезней и спасает жизни? – едко усмехнулся Морган.

Девушка замялась, заерзала.

– Он говорит, излечиться можно, прикладываясь к святым мощам. И церковными способами – постом, молитвой, покаянием, смирением. И травами. Но только если они куплены не у Суров.