Сети

Морган слушал вполуха. Он вновь и вновь мысленно возвращался на развилку дорог, в точку выбора – когда девушка выбежала им навстречу. Такая отчаянная мольба, неподдельный испуг в глазах и такая обыденная ситуация – чудовище ворует людей и прячет их в пещере. У него не мелькнуло и мысли проверить, не лжет ли она и не околдована ли. Откройся он, оба остались бы в живых.

«С каких пор женщины и старики стали орудием в нашей войне?»

Похоже, эту женщину, как и Марго, Император использовал в далеких от семейной жизни целях. Сколько таких жен-оберегов у него раскидано по свету? Оберегов или ловушек… Через брачный талисман он должен был почувствовать, что с его женой случилась беда, и отреагировать – либо прийти ей на помощь, либо скрыться; по крайней мере, быть готовым к тому, что на него нападут, воспользовавшись его же вратами. Он не сделал ни того ни другого. Ловушка. На случайных Суров или на охотников за ним? Он наверняка знал, что его разыскивают: до Грита они прошли не меньше дюжины осведомителей, в открытости и неведении. А после Грита был еще один, опрошенный Имандрой. С такой легкостью пробивая врата, Император мог успеть побывать и у него.

– Ты просил снотворное, – произнес голос Долмы, внезапно возникшей над плечом.

– А? – растерялся Морган. И прежде, чем она наклонилась, чтобы поднести кружку к его губам, быстро добавил: – Спасибо. Я сам, потом. – Он откашлялся и вернулся к общему разговору: – Я не видел талисмана.

Имандра паскудно захихикала:

– Не сомневаюсь. Керн тоже не видел. И никто из парней. Потому что вы все пялились на ее сиськи.

Поставив кружку на пол, возле кровати, Долма выпрямилась и застыла как каменное изваяние: не примут ли ее в компанию? Морган повторил, что разговор конфиденциальный. Имандра сочувственно улыбнулась ей, в бессилии пожала плечами. Он выждал, когда девушка уйдет, а потом спросил:

– Как настроение у Илласа?

– Так себе. К нам у него претензий нет. Он ожидал, что мы потеряем… – Имандра кашлянула и потерла подбородок. – Знаешь, что его насторожило? Отсутствие сообщников в Димене и Арианде. Он считает, что Император не мог действовать в одиночку, а отряд Майюры формально отнесся к своим обязанностям. Но поскольку Майюра не в его подчинении, он ничего не может сделать, кроме как нажаловаться их главнокомандующему.

– Он жаловаться и поехал, – подал голос Керн. – А похороны – так, прикрытие. Придирки. Ребята добросовестно обошли обе деревни. Не тратить же время на поголовный опрос всех этих глупых деревенщин.

– Иллас очень сердит на дядю Арра. Мол, это он во всем виноват, заставил нас себя ждать и разделиться. Мы потом здорово жалели, что вывалили все начистоту, но, ты ж понимаешь, Иллас все равно докопался бы до правды.

«Конечно понимаю. У вас ведь нет опыта фальсификации рапортов».

– Он часа полтора поджаривал нас на медленном огне. А потом на наши многострадальные головы спикировала эта ястребица Хонига, – Имандра скривила губы и пальцем изобразила крючковатый нос старейшины, – и они устроили нам перекрестный допрос. Я вышла оттуда с чувством, будто меня прожевали и выплюнули. Еще Илласа смутила его Манна. Он жалеет, что никто из наших, кроме Керна, ее не видел и что ты не видел тела, потому что ты лучше всех знаешь, как он выглядит.

– Как никто? Где же вы были? И что с Манной?

– Мы были с тобой: сначала откапывали, потом везли домой. С той частью отряда, которая отправилась в Димену, остался только Керн. Невидимка выглядел точь-в-точь как ты описывал. Симпатичный такой попик, с бородкой, длинноволосый, светлоглазый. А Манна как у дикаря, и канал.

Морган поднял брови. У Сура Манна как у дикаря? И правда странно. Впрочем, в процессе перехода из тела в тело Манна могла измениться. Как он приручил Асура? Задабривал, подкармливая людьми? Кто вообще был рабом, а кто хозяином? Как сменил тело? Как умудрялся не заражаться скверной?

«Слишком много неразрешенных вопросов ты нам оставил, Император».

И вот еще что… Белое пятно, которое маячило в сознании с момента, когда Морган узнал, что его вытащили с того света, наконец начало обретать краски.

– Почему мое тело не сожгли?

Вспыхнувшая на лице Имандры радость осветила ее черты, словно солнце, проглянувшее сквозь зелень свежей листвы. Это была самая торжествующая гримаса, когда-либо виденная Морганом.

– Потому что я отказалась. – Имандра вздернула подбородок. – Я честно призналась Майюре, что у меня не хватит духу собрать пыль, которая останется от моего брата, и пускай лучше это сделает мама, Рола или Анни. И все наши отказались вслед за мной. И тогда ребята Майюры пробили врата, и мы вернулись домой. Между прочим, ты первый, кто этим поинтересовался.

– Я же должен знать, кому обязан своими будущими мучениями. – Морган улыбнулся краем рта, ласково потрепал сестру по лохматому затылку. – Скажи, родное сердце, был кто-нибудь из них знаком с Императором?

– Ой, они вообще не знали про невидимку, представляешь?! Будто Гиадалия – это край света. Неторопливые, расслабленные, сонные. Керну пришлось объяснять с нуля.