Читаем Сеть птицелова полностью

Завтрак Липецких проходил в молчании – свежий калач не лез в горло, лучший китайский чай не имел вкуса. Отъезд и связанные с ним приготовления – все было забыто. Все замерло в начале этого бесконечно тягучего июльского дня, ничто не имело более смысла и продолжения… Утром князь объявил супруге о плане присоединиться в поисках Авдотьи к поручику, и княгиня слабым голосом приказала Марфе собрать барину в дорогу еды, а сама тайно ждала всегдашнюю мигрень в надежде, что боль, от которой темнеет в глазах, спасет от той, что снедает изнутри. Ночью ее сиятельству снились погибшие еще во младенчестве дети, числом пять: три девочки и два мальчика. «Не сберегла ты нас», – плакали они и отворачивались от княгини, когда та в мольбе протягивала к ним руки. Никого не сберегла. Потому что не любила… Вспомнилось, как выговаривала княжне за легкую сутулость и за слишком живой нрав, с грустью признаваясь соседке Щербицкой, что дочь не так хороша собой, как требовалось для ее амбициозных матримониальных планов. Дура она, дура! Как могла она так обижать своего ребенка?! Слезы княгини капали в чашку, муж накрыл ее руку своей:

– Ну, будет, будет, княгинюшка. Чай, пока не хороним.

Под обеспокоенным взглядом жены – как-то проведет весь день в седле? – князь поднялся, покряхтывая, со стула, но тут дверь распахнулась, и Кондратий с важностью объявил, что «их хранцузские благородия» просят принять.

На пороге стоял де Бриак. Княгиня смутилась, слишком хорошо помня их последнюю беседу, отвела заплаканные глаза. Князь же поприветствовал гостя, поблагодарив за хлопоты по розыску пропавшей дочери. Он сам, сказал Сергей Алексеевич, отправляется на поиски. Повисла пауза: на поиски князь отправлялся не с де Бриаком. Его же просил в качестве последнего одолжения приглядеть со своими людьми за домом и за оставшимися в нем членами семьи.

Де Бриак кивнул – князь может на него положиться. Пусть полк его и выступает, сам майор вместе с десятком людей останется злоупотреблять гостеприимством семьи Липецких еще пару дней. В столовой вновь стало тихо – ангел пролетел. Всем троим было ясно, отчего, несмотря на прямой приказ императора, остается в доме командующий дивизиона, более того – почему хозяин дома считает возможным оставить на его попечение супругу с младшим сыном.

Княгиня смотрела в стол, на шитую гладью скатерть. Де Бриак – на наборные плашки орехового паркета. Липецкий, кашлянув, поцеловал супругу в лоб.

– Что ж, мне пора собираться.

Де Бриак поднял глаза.

– Если позволите, князь, я бы хотел задать вам один вопрос.

Князь склонил голову.

– Тогда прошу, майор, в мой кабинет.

– Успеется, – раздался голос княгини. – Дозволь, мон шер, сперва напоить гостя чаем.

Князь, ежели и был удивлен, виду не подал, а, кивнув де Бриаку – жду! – и мельком огладив плечо супруги, вышел. Они остались вдвоем.

– Вот вы и сделались защитником семьи, майор. – Княгиня подставила гарднеровскую чашку, золотые вьюнки по белому полю, под кран самовара. – Не откажитесь от чая. Русская привычка. Вряд ли вам сервируют китайский на ваших-то бивуаках.

Де Бриак сел, осторожно принял из рук Александры Гавриловны хрупкий фарфор. От чая шел легкий пар, растворяясь в счастливом, полном утреннего солнца воздухе.

– А мне вот, – жалко улыбнулась ему княгиня, – и вода в рот не идет. – И добавила через вздох: – Не держите зла, майор. Когда-нибудь и вы узнаете: родителям свойственно винить иных в собственных ошибках в воспитании.

– Вам не за что просить у меня прощения. – Де Бриак отставил чашку и встал, чувствуя, как лицо заливает краска стыда. – Вы были правы. Все происшедшее – исключительно моя вина.

Княгиня горько усмехнулась, похлопала унизанной кольцами рукой по спинке стула – садитесь.

– Будет вам, майор. Характер моей дочери всегда отличался независимостью. Выбросьте из головы, ежели вам кажется, что вы имели на нее какое-то влияние. – Она вздохнула. – Что ж, теперь, когда мы оба покаялись, пейте, пейте чай.

Она совсем по-родственному огладила его по руке, и де Бриак понял: как и в истории с партизанами Потасова, здесь, за дымящейся чашкой чая, тоже было заключено перемирие. И как бы хотелось ему, чтобы эта женщина, великодушная даже в своем горе, оставалась ему другом… Но он знал: стоит на горизонте появиться княжне – живой и здоровой, и хрупкому миру придет конец.

Он отставил чашку и встал:

– Благодарю за чай, княгиня. Пора!

– Пора? – повторила она, вскинув на него вновь повлажневшие глаза, и, когда тот направился к дверям, тайком перекрестила французу спину православным крестом.

<p>Глава двадцать третья</p>Ундина, с памятного дня,Когда заметил я недаромТвой чудный свет в преданье старом,О, как ты пела для меня.Фридрих де ла Мотт Фуке. Ундина

Его сиятельство смотрел на книгу: на щеках разгорались багровые пятна.

– Это невозможно, – сказал он.

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальные детективные романы Дарьи Дезомбре

Сеть птицелова
Сеть птицелова

Июнь 1812 года. Наполеон переходит Неман, Багратион в спешке отступает. Дивизион неприятельской армии останавливается на постой в имении князей Липецких – Приволье. Вынужденные делить кров с французскими майором и военным хирургом, Липецкие хранят напряженное перемирие. Однако вскоре в Приволье происходит страшное, и Буонапарте тут явно ни при чем. Неизвестный душегуб крадет крепостных девочек, которых спустя время находят задушенными. Идет война, и официальное расследование невозможно, тем не менее юная княжна Липецкая и майор французской армии решают, что понятия христианской морали выше конфликта европейских государей, и начинают собственное расследование. Но как отыскать во взбаламученном наполеоновским нашествием уезде след детоубийцы? Можно ли довериться врагу? Стоит ли – соседу? И что делать, когда в стены родного дома вползает ужас, превращая самых близких в страшных чужаков?..

Дарья Дезомбре

Исторический детектив

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне