Сеть миров

Это был сущий кошмар начинающего туриста. Под снегом тут и там прятались корни, которые так и норовили поймать Гранта за ногу; головой он то и дело задевал ветки, и те сыпали ему на макушку снег. Гранту вспоминались романы Фенимора Купера — как же он завидовал охотнику, что ловко и бесшумно пробирался через чашу! Вот бы и ему красться по лесу, подобно индейцу; вот бы и его мышцы были не меньше, чем у Эйкера! А так неуклюжий, неопытный Грант всего лишь обуза.

В очередной раз поскользнувшись, он повалился навзничь. Растянувшись на снегу, Грант был вынужден ощупью искать, за что бы ухватиться. Неловко дергая руками и ногами, он потерял драгоценные минуты, прежде чем встал и продолжил путь. Впрочем, если раньше падение или ушиб повергли бы Гранта в смертельный ужас, то сейчас он не испытывал ничего, кроме злости, — злости на свое изнеженное, нетренированное тело. Гнев подгонял, придавал сил, заставлял двигаться дальше.

Грант еще покажет Эйкеру и Грейфу, что никакая он не обуза.

Но мечники по-прежнему оставались впереди, недосягаемые, хотя время от времени до Гранта долетали обрывки их болтовни.

Шли часы, и Грант вспомнил, как тряслась над ним маты вечно твердила, что он слабенький, что ему нельзя волноваться и бегать с другими детьми. Как мог он ей верить?!

Все из-за приступов, при которых кружилась голова и невозможно было пошевелиться. Зато сейчас по венам и мышцам струился жидкий огонь, сам он изнемогал от усталости, какой еще никогда не испытывал, — и ни одного припадка за все это время. Не свалился с приступом Грант и вчера, в таверне, когда имелись все основания умереть со страху. Напротив, он ощущал себя как никогда живым, его чувства обострились до предела. Так что же вызывало ненавистный паралич и головокружение?

Спускаясь с очередного пригорка, Грант снова поскользнулся, но успел выбросить руку в сторону и вцепиться в присыпанный снегом куст. Остановив падение, он лежал в тени и пытался отыскать ответ на последний вопрос. Если попусту волноваться и не спускать пар, не утруждать ничем тело, можно и язву заработать. Бизнесмены тому яркий пример. А дети? Им беготня нужнее, чем любому взрослому. Выходит, больным Гранта сделал малоподвижный образ жизни. Опека матери, вот в чем причина!

Разозлившись, Грант вылез из-под куста на божий свет и, скрипя зубами, отправился догонять Эйкера и Грейфа. Уж он покажет матери! Станет дикарем не хуже этих мечников! Тьфу на того дурака и хлюпика, которого мать пыталась из него слепить!

Должно быть, воины брезговали его обществом, раз держались на расстоянии. Им известно, что он не отстает, — шум падений разносился, наверное, на мили вокруг. Спутникам плевать, что Гранта с детства лишили права добиться чего-то значимого и стать полноценным мужчиной.

Вдруг впереди треснула ветка, донеслось бормотание. Грант ускорил шаг. Вот бы догнать воинов и уговорить, чтобы устроили небольшой привал. Выбираясь из русла, он нащупал сломанную ветку, когда пытался найти опору для рук. Мечников нигде не видно, остались только запутанные следы на снегу — как будто Эйкер и Грейф потоптались тут, решая, куда идти. От вытоптанного участка тянулась новая двойная цепочка.

Лес вокруг редел, да и земля выровнялась. Г рант, больше не боясь упасть, прибавил ходу. Наконец он, пошатываясь, вышел на широкую прогалину и увидел, как два воина скрываются в лесу на противоположной ее стороне. Грант попытался радостно окликнуть их, но смог лишь хрипло каркнуть.

Впрочем, его услышали. В чаще позади раздался грозный рык, и волосы на затылке у Гранта встали дыбом.

Звук этот был ужасен, в нем ощущалась чудовищная сила и сердце Гранта ухнуло в пятки. Ни один известный ему зверь не мог так рычать, а ближе знакомиться с местным царством животных желания не было. Грант выбежал на полянку и поспешил за мечниками. Позади затрещало, и Грант ускорил шаг.

На полпути он упал. Не нашел в себе сил подняться, даже когда зверюга выскочила из чащи. Поначалу Грант принял ее за черного кенгуру, но на мощных задних лапах сходство и заканчивалось. Передние лапы у монстра были короткие и толстые, с кривыми белыми когтями; голова походила на волчью, а уши, очень подвижные, — на рысьи. Покрутив ими по сторонам, зверь сосредоточился на Гранте. Ощерив двойной ряд острых зубов, он рыкнул и рванул вперед.

Пока чудовище скакало к Гранту, тот сорвал с пояса кинжал, да так и замер с ним в руке. И то сказать, как защититься ножом от чудовища, у которого каждый коготь размером с этот самый кинжал?!

Мохнатые черные ноги с хрустом погрузились в снег в каких-то шести футах от Гранта и согнулись, готовые к последнему прыжку. Он успел разглядеть крохотные зеленые глазки, блеск слюны на черной шерсти вокруг пасти…

Вдруг щелкнуло — с таким звуком лезвие топора вонзается в ствол дерева, — и между глазами зверюги возникло оперенное древко. Ноги чудовищного кенгуру дернулись последний раз, и черная туша повалилась на бок, наполовину утонув в снегу.