Сестричка

Не успели утихнуть последние звуки гаубиц, как завизжали реактивные снаряды грозных машин, названных ласково «Катюшами». Ракетные взрывы поднимались огненными валами, выжигая позиции румын. Земля горела у них под ногами. Жужжание ракет сменялось грохотом и свистом тяжёлых гаубичных снарядов. Смертельный металл летел в глубь обороны румын. То тут, то там взлетали бревенчатые блиндажи, словно хворост, подброшенный озорным мальчишкой. Снаряды заваливали траншеи, смешивая фашистов с землёй и выпавшим снегом.

Часовая артподготовка ещё не отгремела, как в небо взлетели красные сигнальные ракеты. Лейтенанты, сжимая в ладонях оружие, срывая голоса, перекрикивали вой и взрывы, вдохновляли бойцов на ратный подвиг. В этом грохоте рёв танковых моторов стал отчётлив только при их приближении к траншеям. Не дожидаясь стального кулака, командиры поднялись вперёд, увлекая товарищей в стремительную атаку. Тысячи сапог вступили на ровную белую простыню выпавшего снега, сминая, оставляя тёмные следы на побелевшей степи. Санинструктора и санитары ждали, пока танки не пересекут припорошенный бруствер.

Тяжёлая машина, лязгая гусеницами о катки, устрашающим грохотом перескочила через край и устремилась на врага. Смятый бруствер мёрзлыми комками осыпался внутрь траншеи. По спине у Наташи пробежал холодок от легко сминаемого укрепления, а каждый скатившийся комок земли пробегал мурашками по телу. Это был не первый её день на передовой, но подобное зрелище всегда вызывало оторопь.

Как только стальной кулак немного отдалился от траншеи, догоняя впереди бегущую пехоту, десятки санитаров поднялись им вслед. Наташа вместе с товарищами старалась двигаться позади бронированного корпуса впереди едущего танка. Сердце у Наташи замерло в ожидании. Так было всегда, пока не увидишь первого убитого, не перебинтуешь первого раненого. После этого тело само выполняет всё, словно механически, страх уходит, пока не остановишься передохнуть. А дальше всё сначала.

Вскоре танки поравнялись с последними рядами наступающей пехоты. Казалось, ещё немного, и вот они вражеские окопы. Но с позиций врага открыли редкий оружейный огонь. Пули засвистели над степью. То тут, то там кто-то вскидывал голову к верху или просто останавливался и падал, обнимая заснеженную землю. Кто половчее да повыносливее, стрелял на ходу в ответ. Грозные машины останавливались, урча, и пулемётным огнём сбивали врага с разрушенных насыпей.

Пригнувшись, Наташа старалась не споткнуться и не смотреть под лязгающие гусеницы танка. Мысли о том, что грозная машина вот-вот выбросит из-под тяжёлых траков переломанное, разорванное на куски мёртвое тело, она старалась гнать как можно дальше от себя. Но это было тяжело, мёртвые часто приходили во снах, особенно в первое время, заставляя просыпаться в холодном поту. За эти два месяца она повидала всякого, приходилось иной раз и оружие брать в руки. Девушка уверенно стреляла по врагу, руки после этого не дрожали. А меткости мог позавидовать опытный стрелок.

Танк остановился и дал длинную очередь по вражеским траншеям. Один из санитаров выскочил из-за брони и кинулся вперёд, пока машина ещё не успела тронуться. В десяти метрах перед танком лежал красноармеец, раскинув руки. Сильным рывком паренёк протащил тело по снегу, оттягивая бойца из-под гусениц, оставляя на снегу багровое пятно. Озябшими руками санитар нащупывал пульс на шее, но жизнь уже покинула солдата. Тяжёлая машина, рыча и лязгая, прошла мимо них.

– Жив? – Выкрикнул кто-то рядом. Сидящий на снегу парень покачал головой. Наташа облегчённо выдохнула и осмотрелась. Справа, метров в тридцати лежал боец с поднятой рукой, а дальше темнели ещё две фигуры.

– Василий, давайте за мной, – сказала Наташа, похлопав по спине рядом идущего.

Прижимаясь к земле, они зайцами выскочили из-за танка. Шальные пули жужжали где-то рядом. От этих песен по спине пробегал холодок. «Вот она смерть прошла рядом», – проносились мысли в голове у Наташи, словно вражеские пули. А, может, эта была моей? Нет, прошла мимо. Стон раненого быстро заполнил сознание, очистив мысли хрупкой девушки.

– Куда тебя? – Выдохнула Наташа.

– Не… не… знаю, – запинаясь, прохрипел молодой парень, – дыша-а-а-ать тяжко…

– Василёчек, расстегай ему шинель, аккуратно. Я сейчас, – быстрым движением Наташа распахнула медицинскую сумку и вынула всё необходимое для перевязки. – Приподнимай.

Василий аккуратно приподнял голову и быстрым движением протиснул руку под шинель, позволяя Наташе снять её с плеч. Боец вскрикнул и стиснул зубы, завыл.

– Потерпи, родной, пуля в рёбрах застряла. Сейчас перебинтуем и в медсанбат, а там и в госпиталь поправляться, – приговаривала она, а сама, знай, накладывает тугую повязку. – Готово. Тяни его. – Наташа погладила раненого по лицу, нежно смахивая холодный пот. Повернулась и на полусогнутых побежала к лежащим неподалёку.