Сесилия Вальдес, или Холм Ангела

По одну сторону от этого таинственного существа шел священник в черной шелковой сутане, четырехугольной шапочке, с распятием в руках, по другую — довольно молодой, сильный и ловкий негр в черной суконной куртке, белых панталонах и круглой шляпе. На спине у него желтым шелком была вышита лестница, что указывало на должность палача. Он шел размеренным шагом, не поднимая глаз. За ним следовал белый человек в коротких штанах черного цвета, в черных шелковых чулках, черном суконном камзоле и черной треуголке. Это был судебный писец. Рядом с ним шествовал какой-то военный высокого ранга, судя по тройному золотому шитью на его мундире и расшитой золотым галуном треуголке с белым страусовым пером. Кортеж замыкали снова негры и мулаты в упомянутых долгополых черных одеждах и белых колпаках, а за ними шел народ. Вся эта торжественная процессия двигалась в полном безмолвии; только размеренная поступь солдат и гнусавый голос священника, читавшего отходную, нарушали тишину.

Читатель — гаванец по этому беглому описанию догадается, что это вели на эшафот приговоренного к смерти — вели в сопровождении членов религиозного ордена «Братья милосердия и веры», состоявшего исключительно из цветных. Они занимались тем, что ухаживали за больными и умирающими и предавали погребению мертвецов, в основном — тела казненных. Известно, что испанское правосудие простирает свой грозный меч до самых загробных врат. Вот почему понадобилось учредить этот религиозный орден, в обязанности которого входило подбирать и предавать земле трупы преступников. Заниматься этим родственникам и друзьям запрещалось законом или обычаем.

Отряд, который сопровождал в подобных случаях преступника, по крайней мере в Гаване, входил в состав пресловутой Армоновой когорты [22], своего рода жандармерии, учрежденной Вивесом, которая выполняла роль, обычно принадлежавшую полиции. Военным высокого ранга был подполковник Молина, в ту пору комендант города, назначенный впоследствии комендантом замка Морро; на этом посту Молина и умер, глубоко ненавистный тем, кого он всю свою жизнь притеснял и угнетал. На сей раз на казнь вели не мужчину: жертвой была женщина, и притом белая, быть может — первая белая женщина, которую казнили в Гаване.

Глава 9

Таково правосудие, которое приказывает свершить король…

Герцог де Ривас

Стоит хотя бы кратко рассказать историю этой женщины, преступление которой каралось смертной казнью. Выйдя замуж за бедного крестьянина, она долгое время жила на окраине маленького селения Мариель. Нам неизвестно, сколько лет прошло с той поры, да это и не имеет значения в данном случае. Не обладая ни молодостью, ни красотой, она вступила в незаконную связь с одним холостяком из того же местечка. То ли потому, что муж узнал об этом и угрожал местью, то ли потому, что любовники вздумали наконец избавиться от вечной помехи, — они условились убить его. Выполнив задуманное — а убить человека не так уж трудно, — они попытались скрыть следы преступления и, разрезав труп на куски и зашив окровавленные обрубки в мешок, выбросили его в ближайшую реку. Таковы были основные факты, установленные следствием.

Какую же роль играла жена в этой кровавой драме? Этого так и не выяснили. В защиту ее выступил с полнейшим беспристрастием и редкостным красноречием молодой блестящий адвокат Анаклето Бермудес, который только что приехал из Испании, где начал свою юридическую карьеру, и который проявил себя в этом первом судебном деле как способный криминалист. Однако само преступление было чудовищно, и виновность женщины была доказана, ибо если она и не наносила раны собственной рукой, то сыграла немаловажную роль в убийстве и сокрытии трупа. Вот почему ее нельзя было не присудить к смертной казни, даже к такой позорной, как повешение. Гарроту [23]в те времена применяли только к лицам благородного происхождения; впрочем, знатным людям такой приговор выносился на Кубе даже реже, чем белым женщинам.

В испанских владениях смертная казнь через повешение была еще ужаснее, чем гаррота: палач, надев двойную петлю на шею преступника, сбрасывал его с лестницы, садился верхом на плечи жертвы и пятками колотил ее по животу, чтобы ускорить конец. Затем он соскакивал с тела казненного, а труп в длинном одеянии висел, покачиваясь, в течение восьми часов на высоте двух вар от земли. Делать публичной подобную казнь белой женщины, пусть даже совсем простой и совершившей чудовищное преступление, не подобало.