Серый мир

Только после того как я облачился в новую одежду, на меня обратил внимание рассматривавший дверь казак. Он достал из кармана небольшой квадратной формы палароидный снимок и показал его мне. Снимок был очень плохого качества, скорее всего, снимали в темном помещении. С фотографии на меня смотрел молодой парень примерно моего возраста, может, на пару лет моложе. Лицо было правильной формы, нос прямой, с легкой горбинкой, какая бывает после перелома, глаза черного цвета, и на нижней губе небольшой шрам. Короткая стрижка и серьга в одном ухе — вот.

— Зовут этого типа Жук. Прозвище такое. Найдешь его, он тебе поможет. Вдвоем всяко сподручней будет. — Голос у казака оказался густым, тягучим басом.

— Жук, говоришь? А он что, из ваших? Казак? Контрразведка? — засыпал вопросами я его.

— Нет, не из наших. Так, пришлый. Обещали ему вольную от каторги, если тебе поможет.

— А за что на каторгу угодил?

— На контрабанде погорел, ну и при задержании сопротивление оказал. Все, хватит разговоры разговаривать. Дело пора делать. — С этими словами он распахнул дверь и, посторонившись, пропустил меня вперед.

Когда я сделал шаг вперед, чтобы выйти из камеры, то услышал, как сзади тихо прошептали:

— «Кольца» с пальцев не снимай, когда рядом будет наш человек, они слегка нагреются. О прежних паролях и договоренностях забудь. — Я сделал вид, что ничего не услышал, и лишь слегка кивнул головой в знак понимания.

Выйдя из камеры, я зажмурился от яркого солнечного света. На улице было тепло, весна постепенно входила в свои права. С крыш срывались веселые капли талой воды, на открытых участках снег растаял до чёрной земли, сугробы лежали только под стенами зданий, там, куда солнечные лучи не могли добраться из-за нависших крыш домов. Вздохнув полной грудью, я захлебнулся от того, какой чистый и свежий воздух был на улице. После вонючей и заблеванной камеры уличный воздух пьянил и окрылял.

— Ну чего встал? — изменившимся, нарочито грубым голосом прокричал казак, держащий в руке рюкзак с моими вещами. — Шагай вперед! Морда каторжанская!

Для убедительности он толкнул меня в спину, и я, заложив руки за спину, медленно поплелся вперед. Шедший за мной казак бросил рюкзак на землю и, не оборачиваясь, пошел за мной. Второй казак, который все это время стоял за дверями, подобрал рюкзак и пошел с ним в другую сторону. Вместе с моим конвоиром мы прошли вдоль стены метров тридцать и, завернув за угол здания, вышли во внутренний двор, образуемый двумя узкими постройками и забором, окружавшим тюрьму снаружи.

Возле небольших ворот, прямо на земле, сидело несколько десятков человек, все сидели на корточках, держа руки на голове и потупив взгляд в землю. Одеты были все разномастно. Кто во что горазд: кто в телогрейке, кто в шубе, а несколько человек кутались в легкие рабочие комбинезоны, надетые на голое тело. Меня подвели к толпе сидящих людей с правой стороны, хотя удобней и ближе было подвести слева. Скорее всего, это было сделано специально, но для чего — я пока не понял. Где-то среди этих кандидатов на каторгу находился парень с фотографии. Жалко, что я не догадался замедлить шаг и внимательно осмотреть сидящих мужчин. По периметру сидящих на земле каторжан охраняли пятеро конвоиров, у всех были ППШ. Над створками ворот возвышалась деревянная вышка, в ней находилось трое охранников, вооруженных ручным пулеметом Дехтярева и карабинами Симонова. Чуть в отдалении, под самой стеной, сидело еще несколько бойцов, они устроились за двумя бетонными блоками, поставив на них пулемет «максим». Сидели вояки на автомобильных кожаных сиденьях, снятых с какого-то импортного внедорожника.

— Все на месте? — громко выкрикнул один из конвоиров в звании сотника, стоявший рядом с воротами.

— Да! — ответил ему казак, который привел меня. — Можно начинать движение.

— Отворяй ворота! — крикнул сотник, задрав голову вверх.

— Всем встать! Руки за спину! Кто отойдет дальше десяти метров от строя, будет уничтожен клеймом, — четко выговаривая каждое слово, громко произнес один из конвоиров. — Поэтому не отстаем, двигаемся быстро.

Тяжелые створки ворот поползли в разные стороны, но до конца не открылись, остановились на месте, образовав проем шириной в два метра. Три конвоира вышли наружу и, отойдя метров на десять, навели свои автоматы на створки ворот. Каторжане, и я вместе с ними, поднялись на ноги и, заложив руки за спину, стали выходить на улицу.

— В колонну! В колонну, по двое, мрази! — заорал что есть мочи сотник. — Куда вы толпой претесь?! По зубам захотели?