Сервантес

В опубликованном в 1632 году кардиналом Сапатой «Очистительном кодексе» содержится указание на необходимость купирования во всех изданиях «Дон Кихота» такого высказывания герцогини: «И еще прими в рассуждение, Санчо, что добрые дела, которые делаются вяло и нерадиво, не засчитываются и ровно ничего не стоят». Как пишет К. Державин, «…это цитата (из послания апостола Павла к коринфянам. — А. К.) была истолкована как предосудительный намек на недостаточность соблюдения церковных норм в делах веры и необходимость внутреннего оправдания каждого акта милосердия, что отдавало привкусом еретического иллюминализма…».^{185} Кроме того, в этом высказывании можно было учуять дух идей Эразма Роттердамского, к тому времени уже запрещенного в Испании.

Глава 9 ПОСЛЕДНИЕ ТВОРЕНИЯ

ВАЛЬЯДОЛИД И МАДРИД

Благодаря «Дон Кихоту» Сервантес из скромного литературного поденщика превратился в автора бестселлера — о нем узнали все. Изменило ли это его жизнь? Принесло счастья и денег? Никоим образом, жизнь продолжалась, как будто ничего не случилось.

* * *

Жизнь испанского государства протекала без особых потрясений. Звезда фаворита герцога де Лермы по-прежнему была самой яркой на придворном небосклоне. Он находился в зените своей славы, его влияние на короля было беспредельным. До блага страны ему, конечно, не было никакого дела. Но фортуна благоволила Испании. Переговоры о долгожданном мире с Англией успешно продвигались, и самое главное — 8 апреля 1605 года королева Маргарита родила наследника испанского престола, будущего Филиппа IV. Понятно, что по этому поводу состоялись грандиозные празднества, повторенные через два месяца после крестин престолонаследника.

Среди различных иностранных гостей на торжествах по поводу рождения наследника короны присутствовал и английский посол лорд Говард. Кроме дани уважения он привез Филиппу III на ратификацию договор, годом ранее подписанный в Лондоне новым английским монархом Якобом I. После того как очередная высадка испанских войск в 1601 году на Британские острова провалилась, герцог де Лерма решил, что в дело должны вступить дипломаты. Для переговоров в Лондон был послан коннетабль Кастильи Хуан Фернандес де Веласко. Он без особых усилий справился с этой миссией — наследник королевы Елизаветы был менее непреклонен, чем Девственная Королева (Reina Virgen). И 28 августа 1604 года была наконец поставлена точка в конфликте стран, длившемся 16 лет.

Сервантес, скорее всего, участвовал во всенародном празднике по поводу рождения наследника испанского престола. Отклик на это событие мы обнаруживаем в новелле «Цыганочка», где Пресьоса поет под бубен романс о том, как королева отправилась на послеродовую мессу:

Вышла с сыном к первой мессе
Та, что всех славней в Европе,
Та, что именем и блеском
Драгоценней всех сокровищ.

Среди всех этих торжеств никто и не подозревал, что грядут большие перемены.

В начале осени 1605 года по Вальядолиду прошел слух, что столицу снова переместят в Мадрид. Действительно, герцог де Лерма, всесильный временщик, уже вел переговоры с членами мадридского муниципалитета. Помешать влиянию фаворита на короля было некому: три года назад скончалась Мария, престарелая королева-мать. Слухи множились, и 24 января 1606 года было официально объявлено о перенесении столицы королевства в Мадрид. Через два месяца туда ушли первые обозы, а уже к началу апреля переезд двора был завершен.

Для такого шага — всего пять лет прошло, как столица была перенесена в Вальядолид, — были найдены «веские» мотивы. Как и обычно, поводом послужило здоровье Его величества: туманы Писуэрги^{186} были ему вредны. Эти «ядовитые» испарения плохо влияли на здоровье сюзерена, именно они спровоцировали корь, оспу. И чуму, которая в прошлом году поразила Вальядолид и снова надвигалась на город.

Ходили слухи, что якобы Мадрид заплатил огромные деньги за столь благоприятное для него решение — в течение десяти лет город был должен выплачивать королю ежегодно 250 тысяч дукатов. Наконец, мадридский муниципалитет взял на себя все расходы по переезду двора. Ясно, что герцог де Лерма также не остался в накладе, однако сколько он получил за свои «услуги» городу, скрыто под вуалью тайны.

В стратегическом плане этот шаг оказался совершенно правильным решением. Мадрид на самом деле должен был стать столицей Испании. Центр деловой активности смещался на юг, ширилась торговля с заокеанскими колониями, увеличивалось влияние Португалии в торговой жизни империи. А Вальядолид находился существенно севернее, чтобы выполнять роль административного и коммерческого центра страны, да и не располагал необходимой инфраструктурой.