Сервантес

Желая иметь в Италии «литературный двор», граф де Лемос поручил своему секретарю Луперсио Леонардо де Архенсоле пригласить лучших поэтов. Сервантес желал быть среди ангажированных. Конечно, на склоне лет хорошо было снова оказаться в стране своей юности, кроме того, это давало возможность не думать о заработке на хлеб насущный и быть подальше от грязных дел дочери Исабель.

Секретарь графа Архенсола был давним знакомым и другом Сервантеса. Похвальные высказывания о нем есть и в «Галатее», и в «Дон Кихоте». Известный гуманист, уважаемый поэт, секретарь большого вельможи, он при всем том был на самом деле посредственностью, боялся быть превзойденным кем-либо более талантливым, чем он сам. С помощью своего брата Бартоломе он не пригласил в свиту графа никого, кроме обыкновенных «борзописцев», совершенно для него безопасных. В числе обойденных были Сервантес и Гонгора. Последнему не повезло уже второй раз. Ранее его постигла неудача с герцогом де Ферия, посланным в Париж по случаю смерти Генриха IV^{189} с соболезнованиями испанского монарха. Двойное невезение поэта нашло выражение в одном из его сонетов.

Сервантеса, уже известного автора, этот отказ также не мог не оскорбить. Есть сведения, что он даже ездил в Барселону в надежде получить аудиенцию у графа де Лемоса, когда новый вице-король собирался отплыть в Италию, но безуспешно. И если Гонгора выразил свое неудовлетворение в сонете, то Сервантес нелестно отозвался о своем экс-друге и его брате в «Путешествии на Парнас».

Граф де Лемос, видимо, не сыграл в этой истории какой-то отрицательной роли, по крайней мере ему были посвящены почти все последние произведения Сервантеса, и отношения вельможи и поэта только укрепились.

Дон Мигель продолжал свою литературную жизнь в столице Испании, где в это время бурно расцвели различные творческие объединения литераторов. В одном из них, так называемой «Академии Парнаса», или «Лесной академии» (по имени ее организатора^{190} дона Франсиско де Сильва-и-Мендосы), первые заседания которой состоялись в начале 1612 года на улице Аточа во дворце ее основателя, принимал участие и автор «Дон Кихота». Собрания коллег протекали очень бурно. Как заметил Лопе де Вега в своем письме от 2 марта 1612 года, «академические собрания неистовы; на прошлом заседании два лиценциата швыряли друг в друга свои береты, а я читал стихи, пользуясь очками Сервантеса, которые похожи на плохо поджаренную яичницу».

Вообще, Испанию времен Филиппа III захлестнула волна поэзии. Сочиняли все — от сапожника до вельможи. Расхожее мнение полагало, что искусство поэзии заключается «не в руках», а в понимании и в душе. Пышным цветом расцвели литературные салоны, где проходили многочисленные поэтические состязания. Сервантес также участвовал в них, и небезуспешно.

Между тем слава его все множилась. Переводные издания «Дон Кихота» выходили одно за другим. Фигура Дон Кихота стала популярной на всех народных празднествах. Так, в 1613 году Рыцарь Печального Образа был «участником» маскарадного шествия в Гейдельберге. Персонажи «Дон Кихота» служат прототипами для создания различного рода драматических произведений английских, французских и немецких авторов. По-прежнему пользуется успехом «Галатея». Но Сервантес не почил на лаврах славы, он упорно трудился, готовя к печати новый бестселлер — «Назидательные новеллы».

* * *

История создания этого произведения довольно длинна и запутанна. Начало было положено в последние годы правления Филиппа II. По крайней мере, это видно из главного по данной теме документа под названием «Рукопись (manuscripto) Порраса».

Примерно в то время, когда дон Мигель окончательно выправлял первую часть «Дон Кихота», каноник^{191} Севильского собора, лиценциат Франсиско Поррас де ла Камара, стремясь развлечь своего хозяина — кардинала Фернандо Ниньо де Гевару, собрал и записал различного рода истории и анекдоты. Среди них было и три анонимных рассказа, однако с примечательными для нас названиями — «Ринконете и Кортадильо», «Ревнивый эстремадурец» и «Подставная тетка». Именно так называются три новеллы Сервантеса.

Этот любопытный документ, озаглавленный его автором как «Собрание забавных испанских случаев», был обнаружен в 1788 году в Севилье и после долгих злоключений исчез в водах Гвадалквивира.^{192}