Читаем Сервантес полностью

Напрашивается и другое вполне правдоподобное объяснение. Комиссар Мигель де Сервантес, пользуясь своими возможностями, сумел обеспечить свою семью самым необходимым — тем натуральным продуктом, который отбирал у населения для государства, платившего за эту тяжелую работу жалкие гроши с большим опозданием. По меркам времени это было справедливо. Мигель де Сервантес был человеком своей эпохи. Он мыслил и поступал как человек XVI века.

* * *

Родные и близкие Мигеля уходили один за другим в мир иной. Дядя Андрес де Сервантес, коррехидор Кабры, ненамного пережил донью Леонору.

После очередной поездки дон Мигель снова вернулся в Севилью. Скитальческая жизнь комиссара по закупкам также приближалась к своему завершению: если нет войны, зачем кормить гигантскую армию?

В апреле 1594 года Мигель де Овьедо, согласно королевскому указу, закончил «продовольственный» марафон, начатый Геварой и продолженный Исунсой. Оба генеральных комиссара к этому времени, очевидно «сгорев» на службе, как мы уже писали, скончались. Надобность в закупке продовольствия отпала, а вместе с ней отпала надобность и в комиссарах по его сбору. Сдав все необходимые документы и отчитавшись по всем пунктам, Мигель де Сервантес стал снова свободным от королевской службы человеком. К худшему или к лучшему — жизнь покажет. Полагают, что, отчитавшись и оставив свою хлопотную должность, Сервантес не накопил ни единого мараведи. Никто не пишет, что он «нагрел» руки, беря взятки и продавая казенный провиант на сторону. Видимо, так и было. Богатства не обрел, но жизненный опыт накопил бесценный. Что вскоре обернется во благо его литературного творчества.

<p>И ВСЕ ЖЕ ПИСАТЕЛЬ!</p>

Какой бы хлопотной и неприятной ни была его работа, все-таки это была королевская служба, дававшая постоянный доход. А теперь? Теперь все вновь призрачно и ненадежно. Мог ли он вернуться к литературному творчеству? Но он и не забывал о своем писательстве. Во время комиссарства, бесконечных «продовольственных» вояжей по Андалусии он, видимо, делал какие-то записи, рассчитывая использовать их впоследствии. Обратим внимание на его хорошее знание жизни испанского юга вообще и севильского быта в частности. Во многих его произведениях посткомиссарского периода имеются прекрасные зарисовки жизни Севильи, причем как ее парадной, так и оборотной стороны. Убедительными примерами этого являются хотя бы «Ринконете и Кортадильо» и «Новелла о беседе собак». Многое Сервантес сохранил на «задворках» своей памяти, а что-то зафиксировал в своих заметках. Тоска по литературному сочинительству, неодолимая любовь к книгам не оставляли его даже в период комиссарских вояжей, забиравших не только время, но и душу.

В июле 1590 года в перерыве между поездками в аукционе, где распродавалась коллекция одного недавно скончавшегося библиофила, комиссар приобрел за 500 дукатов четыре богато оформленные книги на французском языке и также прекрасно изданную «Жизнь Святого Доминго» («Vida de Santo Domingo»).{142} Что представляли собой четыре остальные книги? Зачем они были нужны ему, вечно странствующему верхом на муле?..

Двумя годами позже, 5 сентября 1592 года, в то время, когда он жил в пансионе у Томаса Гутьерреса, Сервантес подписал интересный контракт: за 300 дукатов он обещал написать для Родриго Осорьо, известного севильского актера и руководителя труппы, шесть комедий, каждая из которых должна была быть «одной из лучших комедий из числа представленных в Испании». «Если же, будучи представленной, какая-нибудь из написанных комедий окажется не одной из лучших среди идущих на испанской сцене, то вы (то есть заказчик. — А. К.) можете отказаться заплатить мне за эту пьесу», — писал сам Сервантес в договоре.

Написал ли он их все или только часть? Скорее всего, не написал ничего, хотя кто возьмется утверждать это наверняка? Цена в 50 дукатов за комедию была совсем невелика, а учитывая условия контракта, можно полагать, что материальное положение писателя было весьма нелегким.

Сохранились еще некоторые свидетельства о событиях, связанных с жизнью и деятельностью Сервантеса. В 1593 году пришла пора и Мигелю помочь старому другу его семьи и его лично — Томасу Гутьерресу. История такова. Бывший актер, превратившийся в процветающего коммерсанта, решил подать прошение о принятии его в члены братства Святого Причастия. Это была религиозная община, объединявшая наиболее уважаемых членов севильского общества, всегда шествующих в первых рядах на пасхальных процессиях. Естественно, его прошение не вызвало одобрения: Гутьеррес был дважды «нехорош» — бывший актер, а профессия комедианта почиталась низкой, неуважаемой, правда, он сменил род деятельности, но чем это лучше? «Посадеро», что по-испански означает «хозяин гостиницы», также является лицом малоуважаемым. Кроме того, существовало подозрение, что в жилах кандидата течет не чисто христианская кровь, а есть иудейская примесь. Однако Гутьеррес был очень настойчив, и после 15 месяцев упорных домогательств он добился… отлучения от церкви и судебного процесса.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии