Сервантес

Донья Исабель де Лусиано была женщиной неграмотной. Ее мужем считался Санто Амброхино де Лека, который, как и она сама, якобы родился на Корсике.

В действительности она не имела ни приставки «дон», ни мифического мужа по фамилии Лека. Это была девушка, склонная к романтическим приключениям «самого разного рода», имевшая близкие отношения с канониками Васкесом и Овандо, которым покровительствовал кардинал Эспиноса. Именно отсюда у Матео появилась фамилия Васкес, равно как и протекция вельможи. Каноник Диего Васкес называл Матео «брат» и даже «сын», хотя более подходящим было бы «пасынок».

После смерти кардинала Эспиносы в сентябре 1572 года благодаря влиянию и связям Хуана де Овандо, который в то время, будучи президентом Советов Индий и Финансов, входил в окружение Филиппа II, Матео Васкес стал священнослужителем.

Умер Матео Васкес 5 мая 1591 года. Санчес Коэльо написал для замка Эскориал его портрет. При жизни Васкес имел славу «стукача», лакея и лицемера.

Об «отношениях» королевского секретаря с поэзией нам ничего не известно, хотя был он человеком образованным. Собственно говоря, широко известным кругу сервантистов он стал из-за знаменитого стихотворного «Послания», посвященного ему Сервантесом, когда он находился в алжирском плену. На самом деле отношения между Сервантесом и Васкесом если и не были поверхностными, то во всяком случае не имели глубоких корней. К тому же до сих пор нет полной уверенности, что «Послание к Матео Васкесу» принадлежит перу Сервантеса.

Глава 2 В ИТАЛИИ

После известных стихотворений на смерть Изабеллы Валуа, королевы Испании, Сервантес продолжил свои штудии под руководством Лопеса де Ойоса. Заканчивался последний курс, и Мигель лелеял мечту о поступлении в университет. Учитывая его страсть к учебе, ум и талант, а также покровительство маэстро, это должно было стать делом несложным.

Однако судьба распорядилась иначе. Фортуна вообще мало улыбалась Сервантесу. Один случай круто изменил его жизнь. В декабре 1568 года между Мигелем де Сервантесом и неким Антонио де Сигурой состоялась дуэль. Де Сигура был ранен. В те времена дуэли были строжайше запрещены указом Его величества, а противник Сервантеса имел, к несчастью, какое-то отношение к королевскому двору. Дело могло принять серьезный оборот.

Победителю грозило позорное публичное отсечение правой руки, десятилетняя ссылка и другие наказания. Бегство было единственным выходом. Сервантес покидает Мадрид и отправляется в Италию. И не напрасно: 15 сентября 1569 года было разослано письменное предписание задержать Мигеля де Сервантеса, где бы он ни находился в пределах Испанского королевства.

Этот документ был обнаружен в известном архиве Симанкаса и передан Испанской королевской академии истории 25 июня 1840 года, где данное бесценное свидетельство пролежало без отклика целых двадцать лет. Когда же исследователь Херонимо Моран осмелился опубликовать этот документ, то среди сервантесоманов поднялся буквально шквал негодования. Этого не может быть! Гениальный писатель, творец «Дон Кихота» неспособен нанести физическое увечье другому человеку! Это, конечно, был «другой» Сервантес, скорее тезка, однофамилец или человек с похожей фамилией (не Cervantes, a Zervantes). И т. д…

* * *

С точки зрения обывателя великий человек не может совершать недостойных поступков. Это является частью, если так можно выразиться, «комплекса гения». Мы как бы чувствуем личную ответственность за чистоту образа того или иного великого человека. И это верно. Но верно и то, что есть история, факты, которые мы не вправе ни обелять, ни замалчивать.

Известно, что Фрэнсис Бэкон, автор «Нового Органона», «Новой Атлантиды» и множества других историографических и философских трудов,^{52} пребывая в должности лорда-канцлера (главного министра) Англии, брал непомерные взятки, за что был снят с должности, лишен права быть членом парламента и бессрочно заточен в Тауэр. Но разве он перестал для нас быть великим философом и выдающейся личностью?

* * *

Говоря о стычке между Сервантесом и Сигурой, следует заметить, что дуэли в середине XVI века, равно как спустя и сто, и двести лет, были делом довольно частым и поощрялись неписаным уставом дворянского сословия. Король неоднократно запрещал поединки своими указами, но это не мешало их существованию. Если человек носил шпагу, то он мог и даже должен был пустить ее в ход, защищая свою честь и достоинство. В этом проявлялось его благородное происхождение, храбрость и честь. Так поступали и Лопе де Вега, и Франсиско де Кеведо, и дон Педро Кальдерон де ла Барка,^{53} список можно было бы продолжать бесконечно.

То, что дуэлянтом был именно будущий автор «Дон Кихота», убедительно обосновывает Луис Астрана Марин в своей фундаментальной биографии писателя.