Серпентин (ЛП)

– Но папа с мамой не полиаморны, они моногамны.

– Да.

– Тогда почему мамина подруга говорила такие вещи?

– Я не знаю, почему она это делала.

– Она сумасшедшая? Я вспомнила лицо Дикси.

– Если честно, я допускаю такой вариант. Я обняла Бекку, прижимая свою щеку к ее макушке.

– Пойдем переоденем тебя во что-нибудь нормальное.

– Сказала я.

– Можно я надену розовое платье?

– Только не говори, что ты привезла с собой лишь розовое платье. Она отстранилась и улыбнулась мне.

– Одно розовое платье. Но у меня также есть розовые шорты, розовые сандалии и мои розовые

ковбойские сапоги, а еще

– розовые футболки! Я рассмеялась.

– Тебе не кажется, что это перебор с розовым для одной поездки? Ее улыбка стала шире и я встрепала ей

волосы. Я рассмеялась и она присоединилась к моему смеху. Мы добрались до двери номера, все еще

посмеиваясь. Я засунула руку в карман, чтобы достать карточку от двери.

– Почему ты никогда не носишь розовое, тетя Анита?

– Не могу сказать, что это мой цвет.

– Сказала я, просовывая карту-ключ в дверной замок. Индикатор загорелся зеленым. Я открыла дверь, и в

этот момент из-за угла в коридоре раздался глубокий голос:

– Я бы хотел увидеть тебя в розовом, Анита. Я быстро втолкнула Бекку в номер, велев ей переодеться, и

развернулась в дверях в тот момент, когда показался обладатель этого голоса. При росте почти в семь футов

(213 см., в «Обсидиановой Бабочке» упоминается, что он выше Дольфа, чей рост <‚8 (203 см.), т.е. что-то в

промежутке между этими двумя цифрами – прим. переводчика) его абсолютно лишенная растительности

голова практически касалась потолка. Он оставил узкую черную вандейковскую бородку и усы. Это

придавало его лицу форму и контраст, чтобы не только черные дуги бровей создавали на нем хоть какое-то

подобие цвета. Некоторые женщины могли бы назвать его красивым, но я не рассматривала его в

подобном смысле, потому что слишком хорошо его знала. Эти глаза были не просто темно-карими, как у

детектива Ранкина. Они были черными, как у Ру с Родиной. Я задумалась, не было ли у него в роду уэльцев.

Так или иначе, его взгляд меня слишком тревожил. Эти глаза были настолько глубоко посажены, что

напоминали пещеры.

– Олаф.

– Сказала я, и единственным, что удерживало меня от того, чтобы выхватить ствол, была Бекка, которая

пыталась протиснуться мимо меня к порогу.

– Анита.

– Произнес Олаф, глядя на меня почти голодным взглядом, словно он был львом, а я

– газелью. Он, конечно, теперь верлев, но я-то не газель.

– Дядя Отто!

– Выкрикнула Бекка и умудрилась проскользнуть под моей рукой, чтобы подбежать к большому человеку.

– Дядя Отто?

– Опешила я, чуть не спросив: «Когда ты успел стать дядей Отто?». Бекка бросилась к нему на руки так, словно он не был социопатом и серийным убийцей. Как маршал США, Отто Джеффрис, он, впрочем, никем

подобным и не был. Я наблюдала за тем, как он подбросил в воздух маленькую девочку, и улыбка на его

лице казалась чертовски искренней. Что за хрень здесь творится?

3>

Он перехватил Бекку левой рукой, чтобы освободить правую. От его глаз не укрылся тот факт, что я почти

схватилась за пушку. Я все еще не была уверена в том, что все делаю правильно, но как я не хотела

обсуждать с Беккой любовные отношения ее отца, так и не горела желанием разбираться с ситуацией, в

которой пристрелила бы дядю Отто прямо у нее на глазах, при том что он не сделал ничего

предосудительного. Жертвы, на которые мы идем ради детей.

– Что за… что ты здесь делаешь, Ол… Отто?

– Меня пригласили на свадьбу.

– Ответил он, улыбаясь Бекке. Она протянула руки, чтобы обнять его за крепкую, мускулистую шею. Я

никогда не видела Олафа настолько нормальным и радостным, но я также не видела, чтобы он вел себя с

Беккой подобным образом. Этому должно быть какое-то объяснение. Я была настолько заворожена

происходящим, что не сразу поняла, что он сказал.

– Тед не предупредил меня, что ты будешь на свадьбе. Он встал у порога и опустил Бекку на ковер.

– Ступай переоденься, как велела тебе тетя Анита, oaijkis Eímchik. Благодаря бабуле Блейк я знала, что он

назвал ее маленькой девочкой. Его голос чертовски подходил к этой улыбке, но Бекка не могла видеть его

лица сейчас, когда он полностью сосредоточился на мне. В этом взгляде не было ничего дружелюбного или

того, что подходило бы тому, кого называют «дядей». Я стояла перед дверью в номер, а Олаф был в паре

шагов от нее, сохраняя дистанцию, допустимую приличиями. Что бы он ни задумал, напугать меня он не

хотел

– пока что. Бекка перевела взгляд с одного из нас на другого. Олаф все еще улыбался, и она не могла

видеть его глаз, но то ли мой взгляд что-то выдал, то ли она вдруг почувствовала напряжение между нами.

– Все в порядке?

– Неуверенно спросила она.

– Ага.

– Сказала я.

– Конечно.

– Мягко сказал Олаф, наполнив взгляд улыбкой, которая все еще изгибала уголки его рта, так что он казался

дружелюбным гигантом.

– Иди переоденься, Бекка. Мы с дядей Отто поболтаем немного.

– Вы собираетесь драться?

– Спросила она. Эта фраза застала нас обоих врасплох.

– Ну разумеется нет.