Серийные убийства в странах Европы. Хроники подлинных уголовных расследований

По прошествии некоторого времени судьба вновь свела Згангареллу и Пачиани в той же самой тюрьме. Последний уже был осуждён как «Флорентийский Монстр», а первый отправился в тюрьму по обвинению в убийстве женщины [в действительности он подозревался в совершении 3-х убийств]. По словам Джузеппе недели за две до своего освобождения по решению Апелляционного суда – т.е. в первых числах февраля 1996 г. – Пачиани встретился с ним. Разговор между старыми приятелями сложился довольно необычно: Пьетро сказал, что скоро получит свободу и Згангарелла станет нужен ему. Пачиани, напомним, был осуждён на 14 пожизненных сроков, а потому его уверенность в скором освобождении выглядела довольно самонадеянно и сильно поразила собеседника. Джузеппе поинтересовался у Пачиани, что тот от него хочет, на что Пьетро ответил довольно уклончиво, мол, ты – парень молодой и сильный – должен будешь заменить меня в важном деле. Пачиани пообещал, что вытащит его из тюрьмы и обеспечит всем необходимым, он даже пообещал подарить Джузеппе небольшой новый домик, построенный в сельской местности на его – Пачиани – участке. Згангарелла крайне удивился этому разговору, во-первых, его поразило то, как обычный сельский старик может вытащить из тюрьмы его, осужденного убийцу? а, во-вторых, как это нищий крестьянин сможет подарить ему новый дом? Но после того, как Пачиани одержал совершенно феерическую победу в Апелляционном суде и действительно вышел на свободу, Згангарелла совершенно по-иному оценил всё, что говорил и обещал ему друг. Теперь-то он не сомневался в том, что у Пачиани действительно есть поддержка каких-то неведомых ему сил…

Некоторое время казалось, будто ничего важного в расследовании, проводимом ГИДЕС, не происходит. После освобождения Пачиани проходили месяц за месяцем, сторонники противоположных взглядов обменивались колкими интервью, но никаких существенных подвижек при взгляде со стороны не наблюдалось. На самом деле это, конечно, было не так. Весной 1997 г. к ГИДЕС обратились две женщины, содержавшие в 70-80-х гг. частный дом престарелых неподалёку от деревни и леса Сан-Касиано (это место было известно как вилла Верде, впоследствии дом престарелых был закрыт, вся недвижимость продана, и новый хозяин превратил виллу в гостиницу). С собой женщины принесли коробку с вещами, оставшимися от одного из их постояльцев, художника по роду своей профессии. В коробке среди нескольких книжек, писем и открыток находился пистолет, а также картины и карандашные наброски, на которых были изображены расчленённые женские тела. Заявительницы считали, что под их кровом на протяжении нескольких лет жил «Флорентийский Монстр».

Хотя баллистическая экспертиза быстро доказала, что пистолет из коробки не являлся оружием «Монстра», тем не менее ГИДЕС активно занялась отработкой новой линии расследования. То, что 67-летний художник плохо подходил на роль резвого убийцы, бегавшего за своими жертвами и переносившего тела порой на несколько десятков метров, детективов не очень смущало. Художника надо было найти, ведь тот мог рассказать о таинственном «Ордене Красной розы»! После проведения обыска в здании, бывшим некогда домом престарелых, всеобщий оптимизм только возрос. В подвале были найдены сделанные из картона скелеты, подвешенные на ниточках, и зловещие маски из папье-маше. По мнению журналиста Марио Специ, освещавшего ход расследования в своих статьях в газете «Ла нацьоне», это был хлам, оставшийся с последнего празднования хеллоуина постояльцами гостиницы, но полицейские имели другое мнение на сей счёт. В конце концов, таинственный художник, рисовавший расчленённых женщин, был найден – он был жив и бодр, несмотря на преклонный возраст, и постоянно проживал в Швейцарии. Странные картины оказались следствием не его садистских наклонностей, а возрастных изменений психики; дедушка был зациклен на обнажённом женском теле, что характерно для некоторой части импотентов, имел склонность к вуайеризму, иногда говорил непристойности персоналу, заставляя смущаться молодых девушек, но никакой опасности для окружающих не представлял. Все отклонения в его поведении диктовались старческими изменениями психики, хорошо известными медицине, и не могли повлечь агрессивности в отношении женщин. Узнав, с какой целью его разыскивали итальянские правоохранители, художник пригрозил подать в суд на Итальянскую республику, но поскольку не успел записать свою угрозу на скатерти, тут же о ней позабыл.

В общем, этот след никуда не привёл да и привести не мог, поскольку восьмидесятилетний дед на роль свидетеля никак не годился. ГИДЕС и так собрала под своим крылом полудурков, алкоголиков и проституток, так что художник-маразматик в их компании выглядел совсем лишним.