Сергей Жаров

Казак на север держит путь,

Казак не хочет отдохнуть

Ни в чистом поле, ни в дубраве,

Ни при опасной переправе.

Эта музыка в исполнении хора Жарова прозвучала с поистине сверхчеловеческой силой. Публика, слушая её, захлёбывалась от восторга. Казалось, сердца слушателей, повинуясь некоему мистическому воздействию чарующих, гипнотизирующих звуков, готовы вырваться из груди. Для Шведова важнейшим элементом любой композиции являлась полифония, поэтому в своём творчестве он уделял ей особое внимание. Именно сходное понимание основных принципов построения музыкального произведения делало Жарова и Шведова единомышленниками.

В 1938 году русские православные общины во всем мире отмечали 950-летие Крещения Руси. К знаменательной дате Константин Шведов написал величественную «Кантату» — вокально-инструментальное произведение для солистов, хора и оркестра. Начиналось оно с момента крещения князя Владимира в Херсонесе, а затем прослеживались важнейшие события в истории государства Российского: раздробленность Руси, монгольское нашествие, объединение и укрепление русских земель, Смутное время… К сожалению, исполнялась «Кантата» только один сезон. Затем на долгие десятилетия она была забыта.

В 1939 году, во время гастрольной поездки по США, хор, кроме обычной программы, подготовил несколько номеров для пения с оркестром. Казаки виртуозно исполнили сцену коронации Бориса из оперы М. П. Мусоргского «Борис Годунов», затем «Спаси, Господи» и песнопение из торжественной увертюры Петра Чайковского «1812 год». Все эти замечательные произведения были аранжированы для хора Константином Шведовым. Американские газеты с восторгом писали о великолепном исполнении роли царя Бориса солистом хора, баритоном Архипом Левченко. А одна чикагская газета даже позволила себе смелое сравнение: «Песни Жарова — это молитва Всевышнему, не только Евангелие в звуках — это разговор с Творцом на равных».

Донской хор исполнял и многие церковные литургические песнопения в аранжировке Шведова. Особый отклик у слушателей вызывали песнопения панихиды «Со святыми упокой», «Сам един еси бессмертный» и «Вечная память». Композитор и регент убедительно доказывали, что в минуты скорби музыка — и врач, и лекарство, и спасение, и успокоение, и главная награда. В некоторых церковных песнопениях Шведов специально накладывал два различных соло баса, чтобы заставить подготовленного слушателя ещё пристальнее вслушаться и овладеть сакральным знанием сути музыки.

После того как в 1939 году хор окончательно перебрался из Германии в Америку, встречи Жарова со Шведовым стали едва ли не ежедневными. Лето в США хор обычно проводил в штате Нью-Джерси, в местечке Белмар на берегу Атлантического океана, примерно в пятидесяти километрах от Нью-Йорка. Шведов постоянно каждое лето принимал участие в репетициях хора.

Зная, что Жаров всегда уделяет повышенное внимание подготовке новой программы для следующего сезона и сжигает себя и хор у всех на глазах во время очередной спевки, он не позволял этого делать и часто вносил новые поправки в то или иное свое произведение, облегчая жизнь исполнителям, но иногда и усложняя её. Шведов постоянно говорил, что яркая эмоциональность в передаче музыки — верная примета исполнительской талантливости. Но чтобы добиться этого, Шведову и Жарову на протяжении двух летних месяцев ежедневно по несколько часов приходилось работать с хором, находя свежий подход к одному и тому же музыкальному произведению. Жаров, как творческий человек, отлично понимал, что за всё нужно платить: поверхностность разрушает художественное мастерство и личность. Поэтому каждый день, каждый час он отдавал себя искусству целиком и полностью, боясь сфальшивить хоть на полтакта, на четверть тона.

Одновременно с разучиванием литургических песнопений Жаров вместе со Шведовым с удовольствием репетировали новые светские песни, такие как «Лезгинка», «Две гитары», «По малину», «Вот полк пошел по бережку крутому» или «Вдоль деревни» и «Провожанье».

На протяжении десяти лет Константин Шведов плодотворно сотрудничал с хором, пока в конце 40-х годов серьезно не заболел. Силы его стали заметно угасать. К этому времени качественно и количественно поменялся и состав хора. Пришли молодые люди с крепкими, современными, звучащими уже по-иному голосами. Если в 1927 году ансамбль состоял из 36 певцов, то к концу 1950-х годов всего из 23. Поэтому Жарову пришлось самому все сложные произведения, аранжированные Шведовым для 32 голосов, переложить на 23. Это, в свою очередь, привело к упрощению некоторых музыкальных композиций, но композитор и регент посчитали, что произведения пострадали незначительно, хотя и тот и другой перемену, конечно же, чувствовали.

В 1954 году Константина Николаевича Шведова не стало. Сергей Алексеевич очень глубоко переживал потерю. Благодарную память о замечательном русском композиторе он сохранил на всю оставшуюся жизнь.

Сол Юрок