Сергей Михалков

Почесухин, прислонившись спиной к памятнику, мечтательно задумывается. Его клонит ко сну. Он засыпает. И снится ему… будто он находится в дореволюционной ресторации, в обществе купца первой гильдии Кондратия Саввича Почесухина. Сидят они вдвоем за столиком под пальмой, возле большого зеркала, и выпивают. У того и другого прическа перманент. В стороне играют музыканты. Музыка то щемит, то веселит душу…

Почесухин(наклоняясь к купцу). Ты на меня, Кондратий Саввич, за памятник не обижаешься? Ты мне прямо скажи: обижаешься или нет?

Купец. Бога гневить не буду: маленько есть!

Почесухин (оправдываясь). Кондратий Саввич! Ты пойми меня правильно! Правильно пойми! Разве же я хотел тебя обидеть? И в мыслях у меня этого не было! Да ведь памятник значился как бесхозный! Могилка твоя столько лет стояла забытая!

А теперь посмотри — и оградка новая, и цветочки высажены… Благоустроенная могилка получилась!

Купец (с обидой в голосе). Зачем ты надпись порушил? Зачем меня сословия лишил?

Почесухин(тяжело вздыхает). Опять двадцать пять, давай за рыбу деньги!.. Я же тебе объяснил, когда за стол садился… Нет, зря ты на меня обижаешься! Бй-богу, зря!

Купец(машет рукой). Не понял я ничего, что ты мне там объяснял… Ну да ладно! Забирай себе памятник, коли он тебе так нужен, а я себе другой поставлю! (Чокается.)

Почесухин (довольный). Ты поставишь, я знаю…

Купец. И поставлю! (Пьет.) Я мужик широкий, и денег у меня много! (Достает толстый бумажник, показывает его Почесухину.) Видел? Эва сколько у меня этих самых денег! И еще есть! Столько и полстолько! А мало будет — добавим! (Прячет бумажник.)

Почесухин. На то ты и купец! (Поднимает рюмку.) За что пьем? Давай памятник обмоем. Так полагается!

Чокаются. Пьют.

Купец. Сколько же ты заплатил за него этому жулику?

Почесухин. Это какому жулику? Вечеринки-ну-то? Какой же он жулик? Он член профсоюза… Я сам его на работу рекомендовал.

Купец. Я бы в приказчики не взял такого: по миру, шельмец, пустит! Все профершпилит! На роже написано: жулик!.. Сколько же он слупил с тебя за мой мрамор?

Почесухин. Я недорого заплатил… Я дорого платить не могу! Я на зарплате сижу. Взяток не беру.

Купец(с удивлением.) Не берешь?

Почесухин. Не беру!

Купец(любопытно). Зарок, что ли, какой дал? Почему не берешь?

Почесухин(простодушно). Боюсь я! Страшно! А ну как попадешься? Тогда что?

Купец. Другие берут — не попадаются! А попался — опять дай!

Почесухин. Попадаются, Кондратий Саввич! Еще как попадаются! Ты нашего Гундеева не знал?

Купец(пытается вспомнить). Кто такой? Не припомню.

Почесухин. Он в жилотделе на распределении площади сидел.

Купец. На какой, говоришь, площади он сидел?

Почесухин. На жилплощади! Комнатами торговал! Проторговался! На десять лет его за взятки засудили! А ты говоришь — бери! Тут, пожалуй, возьмешь… (Грустно задумывается.)

Купец(морща лоб). Непонятно ты рассказываешь! Когда, говоришь, его засудили-то?

Почесухин. Весной пятьдесят седьмого!

Купец(уточняя). Одна тысяча восемьсот?..

Почесухин. Одна тысяча девятьсот!

Купец. Одна тысяча девятьсот!.. Эва куда хватил! Где же мне его знать, когда я в одна тысяча восемьсот восемьдесят девятом долго жить приказал!

Почесухин(участливо). Как же это?

Купец. А вот так. Не надо бы мне после блинов в баню ходить! Наелся я на масленой гречишных блинов и полез париться. Ну и запарился до смерти! Не успел холодной водой окатиться, как из меня весь дух вышел… Выпьем, что ли, за упокой моей души!

Чокаются.

Почесухин (в недоумении). Как же ты мог запариться, когда там парилка не работает!

Купец. Про что это ты говоришь, опять не пойму?