Серебряный орел

Первыми, естественно, сошлись конники. Брут видел издалека их столкновение. Сверкали под лучами солнца отполированные шлемы и наконечники копий, гремели боевые кличи, высоко в небо поднимались тучи пыли. Брут знал, что там происходило, — он не раз участвовал в подобных боях. Через несколько мгновений после соприкосновения войск любое подобие порядка в них терялось напрочь. Битва сразу же разбивалась на сотни и тысячи поединков: всадник против всадника, пехотинец против кавалериста. Размахнуться, ударить, извернуться в седле… Наскоро успокоить лошадь, вытереть пот со лба. Оглянуться, посмотреть, где товарищи. Увернуться от копья. Рвануться дальше вперед.

Он вновь посмотрел на запад, спрашивая себя, почему же не слышно, как вступила в бой пехота. Римские солдаты шли в наступление молча, но при встрече с противником должны были оглушительно загреметь щиты.

Его недоумение развеял явившийся от Цезаря гонец.

— Помпей запретил своим людям идти вперед, — произнес он, не успев отдышаться. — Они стоят на месте и выжидают.

— Повтори, что ты сказал! — потребовал Брут.

Никогда еще ни один полководец не прибегал к подобной тактике.

Гонец усмехнулся и повторил слово в слово.

— Когда наши это поняли, то остановились и перестроились.

Брут прямо-таки раздулся от гордости за армию, к которой принадлежал. После того как первая и вторая линии двинулись в наступление, Цезарь уже не мог дать им такой команды. Но его легионеры продемонстрировали поразительную инициативность и мудрость, изменив боевой порядок перед самым столкновением с противником.

И тут до его слуха донесся слабый свистящий звук.

Пилумы, подумал Брут. Обе стороны кидают копья с двадцати — тридцати шагов, и эти броски не могут не достичь цели.

Громкие крики известили о том, что копья завершили свой полет. Прошло еще несколько мгновений. А потом, с громоподобным шумом, пятьдесят тысяч воинов наконец-то сошлись лицом к лицу.

— Цезарь приказал тебе приготовиться, — сообщил гонец, прежде чем мчаться куда-то дальше. — Он сказал, что на вас вся надежда. Но не двигайтесь с места, пока он не даст сигнал флагом.

— Парни, слышали? — крикнул Брут тем, кто стоял неподалеку от него. — У Цезаря на нас вся надежда. И мы ее оправдаем! Венера Виктрикс, Победоносная! — Пароль, назначенный Цезарем в то утро, Брут проревел во все горло.

На его слова первые ряды отозвались восторженными криками, которые тут же подхватили легионеры, стоявшие в отдалении.

Брут улыбнулся. Боевой дух воинства не оставлял желать лучшего. Но даже это сознание не могло избавить его от сосущего ощущения под ложечкой. Даже если умудренным опытом ветеранам Цезаря, из которых состояли две передние линии, удастся превозмочь менее опытных солдат Помпея — все пойдет прахом, если вражеская кавалерия обойдет их правый фланг. Никто на свете не смог бы устоять против кавалерийской атаки с тыла. Так что действительно все зависело от него и его шести когорт. Великий Митра, пылко думал Брут, ниспошли мне доблесть! Даруй мне успех.

Он соскочил на землю и приказал одному из легионеров отвести лошадь в тыл. В предстоящем бою должны были участвовать только пехотинцы, и Брут намеревался быть в самой гуще. Он не принадлежал к тем военачальникам, которые командуют своими солдатами, укрывшись за их спинами. Вооружившись пилумом и запасным щитом, Брут занял место в шеренге, ободряюще кивнув своим соседям.

Шесть когорт молча ждали под палящими лучами солнца.

Предчувствуя недоброе, Брут пристально всматривался в даль.

Под прикрытием галлов и германцев легкая пехота Цезаря начала отступать. Без прикрытия кавалерии ее мгновенно опрокинули бы и изрубили до последнего человека. Но — заметив это, Брут все же испытал великое облегчение — дисциплина у кавалеристов была железная. То и дело огрызаясь короткими контратаками, заставлявшими противника ослаблять натиск, северные варвары метали последние остававшиеся у них копья в неуклонно надвигавшуюся массу республиканской конницы. Хорошо понимая, что их товарищи-всадники долго не продержатся, пехотинцы бегом пустились наутек мимо отряда Брута, туда, где расположился правый фланг войска Цезаря.

А республиканская кавалерия давила все сильнее и довольно быстро приближалась. Всадники были вооружены лишь копьями и мечами, очень мало у кого имелись щиты, а доспехов не было почитай ни у кого. Фракийцы, каппадокийцы, галаты и представители множества других народностей — все они отчаянно стремились переломить ход сражения в пользу Помпея. А за ними следовала вторая волна атаки — несколько тысяч лучников и пращников.

Брут грыз ноготь. Наступал переломный момент сражения.

Галлы и германцы несли большие потери, но тем не менее держались стойко.

Легкая пехота обогнула когорты Брута и направилась на восток. Если все пойдет так, как запланировано, через считаные мгновения им предстояло вновь воссоединиться со своими товарищами по оружию — конниками.