Серебряный леопард

Образуя застывший полукруг у края возвышения, стоял ряд скандинавских секироносцев из знаменитой варяжской гвардии. На русых головах этих гигантов красовались увенчанные крыльями бронзовые шлемы, а с массивных плеч ниспадали алые плащи, отделанные золотом. Вдоль стен и в боковых проходах стояли воины из гетерии – имперской охранной гвардии – в посеребренных латах и шлемах. Все это были византийские аристократы, гордые, красивые и совершенно не стыдящиеся того, что щеки у них нарумянены, а губы накрашены.

Сидя на троне, Алексей Комнин хорошо видел всю длинную мраморную палату приемов. Около залитой солнцем входной двери стояли менее важные персоны, гражданские и военные. А также несколько евнухов в красных одеждах, которые принесли с собой особые дощечки для письма и готовы были записывать все, что будет сказано.

Но вот снаружи донеслись топот копыт и громкие возбужденные голоса. Алексей машинально поправил корону. Начальник императорской гвардии, закованный в серебряные позолоченные латы, держа в левой руке шлем с голубым крестом, подбежал к возвышению. Здесь он передал шлем своему помощнику и распростерся у ног своего господина, трижды коснувшись лбом пола.

– Говори, – громко прозвучал спокойный голос Алексея.

– Некто Боэмунд, называющий себя герцогом Тарантским, просит аудиенции у вашего святейшего императорского величества.

– Поручи самым выдающимся военачальникам приветствовать его. Пусть входит без страха.

По затихшей палате приемов пронесся легкий гул. Ведь все присутствующие знали о глубокой вражде между двумя правителями.

Под бряцание лат и звон шпор в дверь вошли несколько рослых воинов в белых плащах с красными крестами. Впереди шел рыжий сын Робера Гюискара.

Обнажив голову, прямой и могучий, как собственный меч, Боэмунд подошел к трону. Гордость, уверенность и достоинство сквозили в каждом движении этого огромного норманна. Он молча остановился перед троном, чуть позади него встали его племянник Танкред и епископ Арианский. За ними толпились другие бароны, и запах лошадиного пота и кожаной одежды начал заполнять палату.

Эдмунд находился в последних рядах эскорта Боэмунда и в эти минуты испытывал непреодолимое чувство благоговения. Подумать только, эта прекрасная палата со свисавшими с потолка серебряными люстрами простояла около половины тысячелетия!

Словно зачарованный, он наблюдал, как Боэмунд в развевающемся зеленом плаще подходил к балдахину. Как по сигналу выступили вперед два переводчика, хотя Алексей Комнин был настоящим полиглотом, а герцог Боэмунд неплохо владел греческим языком.

Из разговора двух выдающихся личностей Эдмунд ничего не уловил, хотя беседовали они довольно долго.

Прошло какое-то время, и Боэмунд вдруг преклонил колени, молитвенно сложил ладони, а затем вложил их в покрытые перстнями смуглые руки императора. Немедленно последовал взрыв разгневанных возгласов. Пораженные бароны Боэмунда, а также разъяренный Танкред выражали свое недовольство.

– Протестую! Призываю вас в свидетели перед Всемогущим Богом, – кричал Танкред, – отказываюсь принести феодальную присягу этому греку, несмотря на то, что мой дядя сделал это!

Жирар, епископ из Ариано, первым успокоил темпераментного молодого племянника Боэмунда. И смятение быстро улеглось. Греческие придворные, обмениваясь быстрыми, многозначительными взглядами, что-то шептали. Но Эдмунду не удалось понять, о чем они говорили.

Глава 12 СВИТОК ПЕРГАМЕНТА

До свадьбы оставалось всего три дня. Половодье богатых и разнообразных подарков буквально наводняло виллу графа Льва, где решила обосноваться графиня Корфу. Присылали столовую посуду, изумительные венецианские изделия из стекла, ковры, украшенные драгоценными камнями иконы и многие ярды ценнейшего шелка и парчи из Исфагана.

Богатая тетушка преподнесла не только роскошный прогулочный каик, а вместе с ним и семь сильных арабов-гребцов, усилиями которых каик мог легко переплывать Золотой Рог или Босфор. Деспоина Евдокия подарила и красивую виллу на одном из многих лесистых островов, которые хорошо были видны с холмов Константинополя.

В служебных помещениях появились подаренные слуги-рабы для нужд нового домашнего хозяйства. Они покорно подчинились смене владельцев. Поступали подарки и для будущего франкского мужа графини. Это были боевые кони, усыпанные драгоценными камнями прекрасные латы, легкие, но крепкие шлемы, изогнутые мечи лучшей дамасской стали.