Серебряное яблоко

   В доме витражника царила такая теплая атмосфера, что девушка совсем развеселилась. Джейн никогда не была  в витражной мастерской и понятия не имела, как же делают произведения стекольного искусства. Она была рада, что ей дали такое задание. Витражи в этой неведомой стране невероятно чудесны и красивы. Подобное занятие – прекрасный повод не думать ни о плохом. Подойдя к мастерской, она увидела молодого мужчину, стоящего у двери. При виде него Джейн чуть не ахнула. У него были яркие синие глаза, не такие яркие, как фонари, а такие, в которых было одновременно и море, и в штиль, и в шторм,  небо и ночное и при свете дня, и поле васильков, и все оттенки синего и голубого из палитры художника. Казалось, такое сочетание цветов в радужке глаза даже невозможно. Из-за этого необычного слияния оттенков казалось,  он смотрит куда-то внутрь тебя. Его лицо не было красивым в привычном представлении, но такое же притягательное, как и его глаза. Как Джейн успела заметить, в основном люди, встречаемые ею в Айронвуде, были темноволосыми и смуглыми, но у этого парня были белые-белые волосы.  Кроме этих и так запоминающихся черт, Джейн бросились в глаза массивные золотые браслеты, которые выглядывали из-под рукавов рабочей рубахи. Учитывая всю простоту обстановки, он выглядел, мягко говоря, неуместно. Джейн первый раз довелось видеть человека в потертой льняной рубашке, старых массивных ботинках и при этом с таким невообразимым чувством собственного достоинства. Он был определенно одним из тех, кого Джейн считала красивыми, вот с тем редким энергетическим посылом. В глазах этого парня читалось необъяснимое величие, как будто он был одним из богов Олимпа и в его руках был весь мир.

  Джейн подошла к парню, но не смогла произнести ни слова. Парень внезапно заговорил, от чего Джейн аж подскочила - он выглядел так нереалистично, что даже человеческая речь ему будто и не подходила.

— Здравствуйте, меня зовут Феликс, я старший сын Жозефа и Вайолет, — его голос был ледяным, надменным и абсолютно равнодушным, как будто общение с ней было для него скучнейшей рутиной. Странно, Джейн казалось, что простые парни из придворцовой деревни наверняка должны быть не прочь поглазеть на "благородных дам", а то, возможно, и пофлиртовать с ними. В случае же с Джейн, она вообще стала местной диковинкой, на которую по дороге сюда все только и делали что таращились. А этот парень казалось, был абсолютно не заинтересован в общении с ней.

— Здравствуйте, меня зовут Джейн, ваша мама сказала забрать у вас витражи и позвать вас на обед.

— Мне нужно еще какое-то время, что бы закончить витраж. Если вы не против, можете подождать  прямо в мастерской, — и он повёл ее по узкому коридору вглубь помещения.

 Проход был заставлен прислонёнными к стенам готовыми витражами, переложенными картоном, листами стекла и деревянными щитами. Парень зашел в одну из комнат и пригласил Джейн пройти за ним. Девушка оказалась в помещении средних размеров, в котором находились два больших стола. На одном из них лежал собранный витраж. По стенам мастерской громоздились стеллажи с разноцветными листами стекла. Под подошвами ее туфель при каждом шаге скрипели и похрустывали мелкие осколки.

   Пока она осматривала небольшую комнату и с восхищением разглядывала разноцветные кусочки под ногами, Феликс вернулся к работе – с каким-то предметом в руках склонился над столом, на котором лежала почти готовая работа. Прибор выполнял функцию паяльника, но как он работает без электричества для Джейн оставалось загадкой.

Атмосфера рядом с сыном витражника была, мягко говоря, напряжённой.

 —  Так интересно, — начала она беззаботным тоном, — я никогда не видела, как создается витраж. Кто в вашей семье художник, а кто мастер?

    — Мой отец художник, а младший брат мастер, — на этих словах он пренебрежительно поднял брови, будто только что рассказывал, что его родные работают навозными жуками.

  — А что тогда делаете вы?

  — Я сам создаю витраж полностью:  рисую и воспроизвожу свой рисунок в стекле.

   — Вам нравится эта работа? — Джейн хотелось хоть как-то поддержать разговор, ведь собеседник попался настолько прохладный, что появившееся после знакомства с его семьей чудесное настроение начало улетучиваться.

  — Нравится.

  Вот так чудесный ответ. Добавить нечего. Пока парень был занят работой, Джейн убедила себя, что он так отвечал просто потому, что был занят или тоже на самом деле ее побаивается.

  — Все готово, — он протянул ей небольшой витраж, и коробочку с несколькими элементами для старых картин. На новом витраже была изображена та странная белая яблоня.

  — О, я даже знаю, что это. Это ваша снежная яблоня, которая растет перед дворцом!

  — Снежная? Её называют серебряная яблоня. И что значит снежная?

  — От слова снег, конечно,  — Джейн видела на его лице полное непонимание того, о чем идет речь. — Вы не знаете, что такое снег?

 — Нет, не знаю, — его лицо было таким отрешенным и холодным, что  Джейн казалось странным, что именно такой человек не знает о снеге, от его холода снег должен сыпаться из него самого.

 — В Айронвуде нет зимы?