Сердцу не прикажешь (СИ)

Габриэль уже устал от своего кока. Не было еще ни одного плавания, чтобы с ним не возникало проблем… Пора его сменить, — подумал капитан.

— Гарри, — окликнул он повара, и от звука его голоса, Гарри вздрогнул. — Я пришел услышать твою версию.

Кок вытер руки о фартук и присел на стул.

— Я отошел в гальюн, а когда шел назад, то увидел, что эта ведьма бежит к поручням с моей кастрюлей. — Прорычал кок. Он не мог сказать Габриэлю, что пил ром в трюме… Потому что запасы рома были под счет, но Гарри умудрялся разбавлять его водой, поэтому пропажи никто не заметил. Только Эл, молодой парнишка, которого капитан подобрал в порту, догадывался об этом. Но юнец получил взбучку от Гарри, поэтому не скажет ничего капитану… Кому хочется идти на корм акулам. Правда и Гарри тогда получил три удара плетью, за то что разукрасил юного Эла.

— Странно… — сказал Габриэль, и почесал подбородок. Он решил подловить Гарри. — Я как раз шел оттуда, и не видел там тебя…

Кок поменялся в лице. Маленькие глазки на круглом лице забегали.

Врет, — ухмыльнулся про себя Габриэль.

— Задам вопрос еще раз. Где ты был? И как долго отсутствовал?

— Я… я спускался в трюм. Проверял запасы. — Гарри заметно нервничал.

— В то время, когда обед стоял на плите?

— Я подкинул угля, и пошел в трюм. Огонь бы не погас, и обед был бы приготовлен вовремя! — горячо воскликнул Кок.

«А огонь так сильно горел, и кастрюля становилась чернее с каждой секундой… Я боялась, что корабль сгорит…» — он вспомнил слова Электры. Она не солгала.

— Это из за нее, этой маленькой ведьмы, команда не получила вовремя обед! — пробурчал Гарри.

— Это из-за тебя обед испорчен. И если бы не эта маленькая ведьма, как ты выразился, то наш корабль бы сгорел к чертям! — Габриэль кричал так, что команда начала собираться на палубе. — Я устал от тебя! От твоих выходок. Пять ударов плетью! И ты отправишься на берег в ближайшем порту!

Уже выходя из камбуза, Габриэль увидел, что на нижней лестнице сбоку лежала книга «Основы кораблестроения».

Он взял ее в руки и направился на палубу. Значит и эта синеглазка сказала ему не всю правду, — и еще раз взглянув на книгу он ухмыльнулся. Что же вы за женщина, Электра Доусон?

Ближе к ужину в дверь Электры постучали. Тишина…

Габриэль тихонько открыл дверь. В каюте было темно, и через поступающий свет от открытой двери, он увидел, что Электра, свернувшись клубочком спит на постели.

Он положил на стол книгу, и подошел к спящей девушке. Присев на корточки, он посмотрел на спящую девушку.

Лицо было немного подпухшее…

Она плакала. Черт! Габриэль ругал сам себя! Он запустил руку в волосы… Электра выглядела такой маленькой и беззащитной… Такой красивой.

Она нравится тебе, признай это в конце концов, — сказал ему внутренний голос.

Нравится, — мысленно согласился он, — очень нравится. Но что я могу предложить ей? Мальчик выросший в трущобах и воспитанный морем? Ах, да, я же новоиспеченный герцог, который совсем не знает правил общества. Я стану ее позором.

Отмахнувшись от мыслей, Габриэль протянул руку, и дотронулся до волос Электры, нежно проведя по шелковистым локонам, которые рассыпались на подушке. Она сладко вздохнула. И тогда Габриэль сделал то, чего не должен был делать. Наклонившись к девушке, он легонько поцеловал ее в губы.

Отстранившись, Габриэль посмотрел на красивое лицо.

— Ммм… Оливер, — улыбнулась мечтательно во сне Электра.

Более отрезвляющей фразы придумать было нельзя. Габриэль вскочил на ноги, и вылетел из каюты. Какой же он кретин! О чем вообще он думал? Электра едет к своему жениху! Как он мог забыть….

Оливер.

Ну что ж, неизвестный Оливер, только что другой мужчина украл у вашей будущей жены поцелуй.

Глава 7

Любовь подобна дереву: она растет сама собой, глубоко пуская в нас корни, и нередко продолжает зеленеть даже в опустошенном сердце. И вот что необъяснимо: слепая страсть — самая упорная. Она особенно сильна, когда она безрассудна.

Виктор Гюго.

Электра открыла глаза, когда только начинало светать. Встав с постели, она подошла к кувшину с водой. Намочив в воде тряпочку, она с болью в руках отжала воду, и протерла лицо. Потом протерла руки. Сегодня смотря на них, она понимала, что все еще хуже чем казалось вчера.

Ничего, я вытерплю, — прошептала сама себе Электра. — Если этот черствый мужлан назначил мне наказание, за то что я спасла от пожара его проклятый корабль, то пусть будет так. Я не собираюсь просить прощения и его помилования.

Электра одела одно из самых свободных платьев, которое было не жалко испортить, и с гордо поднятой головой вышла из каюты.

На корабле стояла тишина. Все еще спят? Странно, она думала, что служба идет и день, и ночь…

Электра не хотела рисковать, и отправляться опять бродить по кораблю в поисках людей.

Опперевшись на поручни, она любовалась восходом.