Сердце степи. Полёт над степью

Дверь открылась. Сахмаал, шатаясь под тяжестью Тура, почти спящего, довёл того до войлока и усадил, брезгливо сторонясь. Руан поморщился. Запах, который узнавала Камайя, донёсся и до его ноздрей, он настойчиво лез в них, будто чужой палец. Это вызывало жгучее желание немедленно почесать нос или умыться.

- Он болтал о вечности, которая смотрит на него глазами звёзд, господин, - сказал Сахмаал, презрительно кривя рот. - Потом сказал, что жалеет, что у него больше нет жён, чтобы продать, потому что ты, господин, слишком жаден, чтобы дать ещё этой дряни.

- Поручи усымам из сотни Харана найти Накара и запереть. За этим присматривайте. Полагаю, твои слуги обучены грамоте? - он повернулся к Руану. - Пусть ведут записи о его поведении.

- Да ты, оказывается, исследователь, - усмехнулся Руан. - Да. Ермос, ты слышал? Отмечай, что происходит с этим… Этим.

Лесенка скрипнула под ногами Рикада, который спускался со второго этажа, и одновременно с этим дверь в комнату отворилась, впуская Аулун и Шуула. Руан шагнул к жене, протягивая руки, чтобы обнять, но её лицо было очень тревожным, и вместо этого он схватил её за руки, заглядывая в глаза.

- Гаук сбежал, - сказал Шуул. - За ним слежка.

- А у меня не очень хорошие вести. - Аулун прошла к столу и опустила на него сумку, звякнушую стеклянными сосудами. - Нуун совсем нехорошо. Она не приходит в себя. Боюсь, мы упустили время.

Аслэг тихо выругался и стукнул кулаком по столу.

- Я пойду к ней, - сказал он, быстро одеваясь. - Шуул, я понял тебя.

- Господин Аслэг, Улхасум Гатэ просила зайти…

- Я помню, Аулун. - Дверь за ним захлопнулась, и из коридора донеслись хриплые ругательства, а потом грохот.

- Табурет пнул. - Аулун сидела, рассеянно перебирая флаконы в сумке. - Она умрёт, Руан. Я не смогла её спасти. За моей спиной сотня курганов. Мои руки в крови тех, кого я не смогла спасти. Они все на моей совести. Я помню каждого, каждого. Вереница лиц. Где-то не хватило знаний, где-то время опередило меня. Смерть побеждает, она выигрывает раз за разом, и я ничего не могу сделать с этим. Она забирает детей и девушек, юношей и отцов.

Она сморщилась и уронила голову на тонкие белые пальцы. Косы скользнули с плеч. Руан встал на колени рядом с ней, заглядывая в глаза, а Рикад тихо развернулся и ушёл наверх.

- Не ты отняла их жизни… Аулун. Не ты.

- Но я и не вернула их. - Золото выцвело, брошенное на дно тоски, что текла по её щекам. - Я не смогла. Я должна была настоять… Но я поверила, что Саурт одумается. Или убедила себя в этом. Она холодная, покрыта потом и дышит так часто, что я начала задыхаться рядом с ней. Рикад спросил, смогу ли я воскресить, но я не могу даже поддержать угасающую жизнь. Руан…

Она рыдала, и халат пропитывался её горем. Мозоли на ладони выцепляли волоски из кос. Руан гладил её по голове и представлял вереницу лиц, о которых она говорила. Аулун повернулась к нему, спрятала лицо у него на груди и затихла в его объятиях. Укан спал, кашляя во сне, а Тур бормотал что-то в своём углу, беспокоя Ичима.

26. Кам.Хочу оставить его себе

Гатэ улыбнулась и махнула рукой. Камайя встала и пересела, повинуясь этому жесту.

- Пуулар! - громко сказала Улхасум. - Я буду купаться. Приготовьте. Камайя, я готовлю тебе подарок. Ты не носишь подарки моего сына?

Камайя опустила взгляд на перстень и несколько тонких колец на пальцах.

- Только один перстень. Он слишком мне нравится. Я не хотела принимать и его, но теперь не могу отказаться. Этот камень слишком красив. Он чистый, но в нём и дым, и изъяны, и всё же он прекрасен. - Она улыбнулась. - У меня был прекрасный перстень с молочным опалом, но он натирал соседние пальцы и мешал мне, а этот будто сделан под меня. Я хочу оставить его себе.

- Давным-давно он был моим, - рассмеялась Гатэ. - Я привезла его из Телара, а потом передала в сокровищницу Бутрыма. Твои пальцы гораздо тоньше моих. Надеюсь, он будет радовать тебя долгие годы, прежде чем надоест. Пообещай, что мой подарок ты тоже не отвергнешь.

- Обещаю, досточтимая, - улыбнулась Камайя. - Девушки уже шепнули мне. - Она смотрела, как служанки заносят купель и наполняют её водой, как Пуулар разбирает сложную причёску и расплетает волосы госпожи, и как чёрная ночь с вплетёнными в неё лунными лучами рассыпается по спине Улхасум, почти достигая колен. - Как я могу отвергнуть его?

- Подарки от Улхасум обязывают. - Гатэ опустилась в воду, на поверхности которой колебались отражения светильников. - От них не принято отказываться. Добавь ароматное масло, Пуулар… Восемь капель теларского. Некоторые из подарков причиняют значительные неудобства. Гораздо большие неудобства, чем то твоё кольцо. Уши болят от тяжёлых серёг, шея - от крупных подвесок и цепей.

- Но твой подарок не такой, - улыбнулась Камайя. - Я уверена, досточтимая.

- Я бы не отдала тебе то, с чем ты не совладаешь. - Черные глаза смеялись, и Пуулар улыбнулась, расчёсывая волнистые от кос волосы госпожи. - Не хочу рассказывать тебе заранее. Так не интересно.