Сердце степи. Полёт над степью

- Повтори мне это, когда север Арная будет гореть в бунтах, - улыбнулся Вайшо, но два серых камня остались холодными. - Когда твои люди, никогда не державшие в руках оружия, будут с грифелями в руках защищать свои дома от бунтовщиков, что не преминут воспользоваться мутной водой. А может, следующий крейт, который воспользуется случаем и займёт трон, будет умнее и прозорливее. Увидит наконец, что Арнай загнивает, и источник гнили - ваши наущения. Иди и сделай так, чтобы моего человека выпустили.

- Боюсь, это не в моей власти, - покачал головой Руан. - Ничем не могу помочь.

- Я понял, - сказал Вайшо, вставая. - Надеюсь, ты услышал то, что я сказал тебе. Пойдёшь к Ул-хасу, чтобы замарать меня - лишишься жены. Всего доброго, кир Салке.

Счастливый владелец заведения кланялся в спину Руану, собирая звенящее серебро со стола. Скверно, скверно. Это всё паршиво. Чёртов Вайшо! Он действительно безумен, действительно готов развязать бессмысленную войну. Проливать кровь ради крови… Кам в нескольких письмах называла Аслэга дикарём, но привычка есть руками, пинать мебель, когда женщина выводит из себя, и держать среди своих людей пыточных дел мастера - невинные детские шалости по сравнению с тем, что может устроить этот начищенный и наглаженный подонок в белых одеждах!

Он шёл к недодоворцу, со злостью пиная попадающуюся под ноги скорлупу орехов. Кончина Вайшо расстроит многих, но он, Руан, явно не входит в их число. Гнусный кеймос, баранья задница! Чтоб ему пусто было!

73. Кам.Ты знаешь, кто я?

Парадные покои Ул-хаса были выметены, вымыты, вычищены и выстужены, вонь выдохлась за прошедшие месяцы. Но мучительно алое, лежавшее на постели в тот день, всё ещё мерещилось и тревожило. Камайя отвернулась.

- Во дворец его не пускать, - сказал Аслэг, выслушав доклад Руана. - Тагат, надо отправить письмо орту, и в этот раз гонец должен добраться живым.

- Что делать с Нуго?

Аслэг потёр подбородок и сел за стол в центре комнаты. Весёлые цветные пятна света из мозаичных окон ложились на пол, будто насмехаясь над тревожностью происходящего, дым благовоний колебался в воздухе.

- Пусть сидит. Его подозревают в торговле дурманом. Мелкая шавка из Фадо не может приказывать мне, что делать с преступниками на моих землях. Вайшо надо выслать.

- Надо. Хотя его опасно трогать, - покачал головой Тагат. - Но я не понимаю… На что он вообще надеется? Угрозами заставить Халедан встать на его сторону?

- Такими подробностями своих планов он не делился. - Руан ходил вдоль стен, рассматривая мозаику. - Надо возобновить слежку за ним. Даже если он опять неделю напоказ просидит в своём доме. Аслэг, за кутарцами надо отправить отряд. Их нужно сопроводить через Озёрный.

- Да. Их надо догнать, - кивнул Аслэг. - Тагат, пусть Харан отрядит сотню. И выставит охрану к нашему гостю. Если сына Милута отравят в Улданмае… Осторожность не помешает.

Шедшие рядом Туруд и Нелха поглядывали на Камайю со страхом. Она представляла себя со стороны, покрытую пятнистой ненавистью к этому приглаженному Вайшо, и не удивлялась. Управляющие кухнями, по-видимому, тоже уже ничему не удивлялись, и распоряжение принимать только живых и явно здоровых животных восприняли спокойно.

- Иди, отчитайся Тагату. - Камайя запечатала сургучом последнюю бочку с зерном в маленькой кладовой и повернулась к Нелхе. - Скажи, кладовая опечатана. Пусть он поставит охрану к колодцу. Туруд, на кухню господина Аслэга без личного досмотра не пускать.

- Госпожа, это так необходимо? - тихо спросила Нелха, оглядывая мешки с деревянными бирками и бочки с сургучными печатями.

- А ты станешь рисковать здоровьем досточтимого? - подняла бровь Камайя, глядя, как девушка быстро мотает головой. - Подвергнешь его риску? То-то же. Всегда помни: здоровье и благополучие Ул-хаса - ваша первейшая с Тагатом обязанность. Туруд, с остальными кладовыми сделать то же. Ты поняла, как вести новый учёт?

Туруд кивнула. Камайя оглянулась на Вирсат и Дерре, которые стояли у входа, и махнула им рукой.

- Пойдём. Мне нужно переодеться. - Она оглядела свой халат, обсыпанный мукой, и проследила за тем, как Туруд запирает тяжёлый замок кладовой. - День был полон событий.

Звук шагов бился гулким эхом среди ритмичных арок. Улданмай - сердце степи, дворец - сердце Улданмая, короной венчающее огромный холм, пронизанное ходами, галерейками, как большой глиняный муравейник, один из тех, что она видела в Харадале. Белые муравьи, слепые, рассчитывающие лишь на обоняние. С рождения следующие по своему пути, определённому природой. Лишённые страстей, живущие на благо родовой общины. Насколько проще жизнь, когда не мучаешься выбором!

- Госпожа! - голос Одыла оборвал размышления о том, что есть свобода воли, проклятие или благословение. - Госпожа, разреши обратиться!

- Мы не в воинстве, Одыл, - сказала Камайя, поворачиваясь к парню. - Что случилось?

- Господин Бакан устроил погром в комнате покойной хасум Йерин, - быстро проговорил парень. - Кто-то из слуг сказал, что на днях досточтимая побывала там, и он разъярился.